Эдуард III

Эдуард III
англ. Edward III
Эдуард III. Голова скульптуры на надгробии в Вестминстерском аббатстве
Король Англии
25 января 1327 — 21 июня 1377
Коронация	1 февраля 1327
Предшественник	Эдуард II
Преемник	Ричард II
граф Честер
24 ноября 1312 — 25 января 1327
граф Понтьё и Монтрёй
2 сентября 1325 — 21 июня 1377
герцог Аквитании
10 сентября 1325 — 21 июня 1377
Рождение	13 ноября 1312(1312-11-13) Виндзорский замок
Смерть	21 июня 1377(1377-06-21) (64 года) Ричмонд
Место погребения	Вестминстерское аббатство, Лондон
Род	Плантагенеты
Отец	Эдуард II
Мать	Изабелла Французская
Супруга	Филиппа Геннегау
Дети	сыновья: Эдуард, Уильям Хатфилд, Лайонел, Джон, Эдмунд, Уильям Виндзор и Томас дочери: Изабелла, Иоанна, Бланка, Мария, Маргарет
Награды
Сражения	Битва при Креси
Медиафайлы на Викискладе

О приписываемой Марло и Шекспиру пьесе см. Эдуард III (пьеса)

Эдуард III, Эдвард III (англ. Edward III; 13 ноября 1312 — 21 июня 1377) — король Англии с 1327 года из династии Плантагенетов, сын короля Эдуарда II и Изабеллы Французской, дочери короля Франции Филиппа IV Красивого. Взошёл на английский престол после свержения отца, Эдуарда II, Изабеллой Французской и Роджером Мортимером. Формально в этот период Англией управлял совет из 4 епископов, 4 графов и 6 баронов, но фактическим правителем стал Мортимер, любовник матери Эдуарда. В 1330 году Эдуарду удалось свергнуть Мортимера, который был казнён, а Изабелла была удалена от двора. После этого началось самостоятельное правление Эдуарда.

После того как в 1328 году умер король Франции Карл IV, не оставивший сыновей, Эдуард как сын его сестры предъявил права на французский трон. Хотя его претензии были отвергнуты, и королём стал Филипп VI, ближайший родственник Карла по мужской линии, права Эдуарда на титул короля Франции стали поводом для развязывания в 1337 году Столетней войны между двумя королевствами. В первый период конфликта, получившего название «Эдвардианская война», преимущество было на стороне английской армии, одержавшей ряд побед, самыми важными из которых были сражения при Слёсе, Креси и Пуатье. По итогам мира в Бретиньи 1360 года Англия получила суверенитет над Кале, Понтье и расширенным герцогством Аквитания. В последние годы жизни Эдуарда война возобновилась, однако на этот раз преимущество было на стороне французов, сумевших отвоевать ряд территорий. Эдуард предпринял также несколько военных походов в Шотландию, пытаясь возвести на трон английского ставленника Эдуарда Баллиола. Хотя англичане и одержали победу в нескольких крупных битвах, а после поражения в битве при Невиллс-Кроссе в плен попал шотландский король Давид II, Эдуард в 1357 году предпочёл заключить мир, признав независимость Шотландии.

Эдуард покровительствовал рыцарской культуре и основал орден Подвязки. После эпидемии «чёрной смерти» 1348—1349 годов, унёсшей много жизней, Англия столкнулась с нехваткой рабочих рук. Король издал ряд законов, по которым все неимущие принудительно привлекались к работам за плату по ставкам, применявшимся до начала эпидемии, а также поднял налоги. В последние годы правления Эдуарда недовольство высокими налогами и военные неудачи Англии привели к росту социальной напряжённости в королевстве. Сам король с 1374 года практически отстранился от управления королевством, фактическим правителем Англии в это время стал его сын Джон Гонт.

Поскольку старший сын Эдуарда III Эдуард Чёрный Принц умер раньше отца, его наследником стал внук, Ричард II. От двух других сыновей, Джона Гонта и Эдмунда Лэнгли, пошли династии Ланкастеров и Йорков, представители которых оспаривали английский престол в XV веке.

Эдуард III был первым английским правителем, который включил порядковый номер в официальный титул. Также он был первым английским правителем, образец почерка которого сохранился на официальных документах.

Биографические сведения об Эдуарде содержатся во многих хрониках, трактатах и стихах, составленных монахами, клерками и иногда высокопоставленными мирянами. При этом в Англии отсутствовала традиция составления официальной истории; большинство писателей этого времени практически ничего лично не знали о событиях, которые описывали. В очень редких случаях писатели имели привилегированный доступ к информации, в результате чего их рассказы содержат подлинную историю. К таким «привилегированным» хронистам относятся Адам Муримут и Томас Грей, описывающие первую половину правления Эдуарда III, а также Жан Фруассар и Томас Уолсингем на более поздних этапах его правления^[1].

Ещё одним важным источником являются официальные документы, которые создавались королевскими чиновниками. Они сохранились в церковных и городских архивах. Самыми ценными из них являются документы королевского секретариата (канцелярии, лорда-хранителя печати) и финансовых офисов (казначейства, гардероба, сокровищницы королевского двора). При этом нужно иметь в виду, что документация, создававшаяся в главных офисах центрального правительства, была достаточно шаблонной. В основном она писалась на академической латыни, что ещё больше подчёркивает её искусственность. Однако кое-где сохранились письма, петиции и стихи на англо-нормандском диалекте французского языка, который в это время ещё использовался в качестве разговорного английской знатью. Среднеанглийский язык, который использовался для повседневного общения большинством подданных Эдуарда III, практически до конца его правления крайне редко применялся для письменного общения за пределами литературного жанра и поэзии^[1].

Эдуард III происходил из английской королевской династии Плантагенетов и был первым ребёнком короля Эдуарда II и Изабеллы Французской, дочери короля Франции Филиппа IV Красивого. В будущем родство с французской королевской династией Капетингов по линии матери дало Эдуарду повод предъявить претензии на французский трон^[2].

Будущий король родился в Виндзорском замке, поэтому в некоторых источниках упоминается с прозвищем «Виндзорский»^{[К 1]}. Осенью 1312 года король бывал в замке наездами, большую часть времени проводя на охоте. Он приехал 12 ноября, а утром в понедельник 13 ноября родился его наследник. В этот день праздновался день Святого Брайса^[англ.], в который Эдуард II раздавал милостыню, что иногда отмечалось в реестрах его домашнего хозяйства^[3].

При рождении наследника присутствовал Анри де Мондевиль, хирург Филиппа IV Французского, которого тот отправил для наблюдения за родами, хотя у королевы был собственный врач мастер Теобальд. Служащий королевы Джон Лаундж и его жена Джоан, одна из фрейлин Изабеллы, позже получили от Эдуарда II совместную ренту в 80 фунтов за то, что сообщили ему о благополучных родах королевы и о рождении наследника. Ряд современных хроник отмечает, что эта новость на короткое время утешила короля, переживавшего из-за недавнего убийства своего друга Пирса Гавестона^{[К 2]}. За новорожденным принцем ухаживали Маргарет Чанделер и Маргарет Давентри. Изабелла написала послание жителям Лондона, возвещая о рождении сына, это известие было встречено с большим восторгом^[2][3].

В Лондоне 14 ноября было объявлено государственным праздником, а в Соборе Святого Павла прошла торжественная служба благодарения. Неделю спустя состоялась аналогичная служба в Вестминстерском аббатстве^{[К 3][3]}. Рождение принца, который, по общему мнению, родился здоровым^{[К 4]}, развеяло опасения, что если король внезапно умрёт, то возникнет кризис престолонаследия^{[К 5][3]}.

Принц был крещён 16 ноября, когда праздновался день Святого Эдмунда Рича, в часовне святого Эдуарда в Виндзоре^{[К 6]}. Воспользовавшись тем, что в это время велись переговоры с папой и французами, Эдуард II уговорил провести церемонию папского нунция Арнольда, кардинала-священника Санта-Приски^{[К 7]}. Ходили слухи, что королева и её дядя Людовик д’Эврё потребовали, чтобы мальчик получил имя, которое было распространено среди королей Франции^{[К 8]}, однако английский король настоял, чтобы принц получил имя Эдуард, которое носил его отец Эдуард I и которое восходит к самому могущественному королю Англии — Святому Эдуарду Исповеднику^[2][3].

24 ноября принцу были пожалованы графства Честер (имеющее статус палатината^{[англ.][К 9]}) и Флинт^{[англ.][К 10]}. Впрочем, скоро стало понятно, что доходов от Честера на содержание принца недостаточно^{[К 11]}. В итоге Эдуард II решил увеличить земельные владения принца. Уже в декабре 1312 года наследнику был передан замок Карисбрук, а также контроль за другими королевскими владениями на острове Уайт. Впрочем, как и в случае с Чеширом, юностью принца пользовались для всевозможных злоупотреблений, двое констеблей Каррисбрука в дальнейшем были за них оштрафованы. Но, несмотря на трудности, материальное благополучие наследника росло. К 1318 году он получал доходы от онора Уоллингфорд и поместья Петуорт^[англ.], а также тысячу марок в год от оловянных рудников Корнуолла. В середине 1320-х годовой доход Эдуарда составлял около 4 тысяч фунтов, что превышало доход большинства представителей знати, за исключением его родителей, графа Ланкастера и королевского фаворита Хью Диспенсера Младшего. В результате принц был одним из крупнейших магнатов королевства^[2][3].

По традиции для Эдуарда, как позже и для его брата и сестёр, было создано отдельное домашнее хозяйство^{[К 12]}, укомплектованное преданными слугами отца и матери^{[К 13]}. Своё первое Рождество, которое праздновалось со всем великолепием, и большую часть зимы 1312—1313 годов принц провёл вместе с родителями в королевском дворце в Виндзоре. Однако в последующие годы он большую часть времени находился вдали от родителей^{[К 14]}. Периодически родители писали сыну. Хотя эти письма не сохранились, есть сведения, что в начале 1316 года Эдуард II послал трёхлетнему наследнику своё благословение. В течение нескольких первых лет король предоставлял домашнему хозяйству сына дискреционные субсидии из доходов шерифов и налоговых сборов с доходов Северного Уэльса. Сохранились сведения, что с 8 июля по 25 октября 1315 года принц Эдуард, по крайней мере частично, жил на прямые поступления от отца из расчёта около 3 фунтов в день. За этот же период король оплатил ряд специальных покупок для сына, в частности, выделил 35 фунтов на покупку сахара и специй. Соответственно, в материальном плане мальчик ни в чём не нуждался^[2][3].

Первой кормилицей Эдуарда была Маргарет Чанделер, затем её сменила Маргарет Давентри, к которой мальчик, судя по всему, был сильно привязан. Так, в 1337 году Эдуард III сделал её дочери Эвизе щедрый подарок в 100 фунтов по случаю свадьбы, а в 1350-х годах он вмешивался в судебные разбирательства, чтобы защитить имущественные и финансовые интересы престарелой кормилицы^[6].

Когда принц немного подрос, ему был назначен специальный наставник, который отвечал за его безопасность, образование и военную подготовку, а также за общий надзор за его имениями и домом. К 1318 году этот пост занимал сэр Ричард Дамори, старший брат Роджера Дамори, одного из фаворитов Эдуарда II. Вероятно, он обучал юного принца манерам, этикету, пению и игре на музыкальных инструментах, однако, скорее всего, будущий король провёл свои юные годы, в основном совершенствуя рыцарские искусства — верховую езду, владение оружием и охоту, в которых он позже весьма преуспел^{[К 15]}. Образование принца курировал Джон Пейнел, священник из Ростерна^[англ.] (Чешир). Известно, что Эдуард говорил на англо-нормандском диалекте французского языка, континентальном французском и английском языках, а также, благодаря более позднему опыту на континенте, вероятно, мог общаться на фламандском и немецком языках. Кроме того, он мог читать и писать (по крайней мере, в ограниченной степени) на административной латыни. Он был первым английским правителем, образец почерка которого сохранился на официальных документах^[2][6].

Правление Эдуарда II проходило в постоянных конфликтах с английскими баронами, которые в 1321—1322 годах привели к гражданской войне, получившей название «Война Диспенсеров»^{[К 16]}. Вооружённые столкновения провоцировали множество местных споров и личных вендетт. Владения, конфискованные у казнённых баронов, король раздал своим фаворитам. Больше всего получили Диспенсеры^{[К 17][8]}.

Из-за своего юного возраста принц Эдуард не играл активной роли в политике 1320-х годов, что позже стало для него явным преимуществом и позволило отмежеваться от событий правления отца^{[К 18]}. Некоторые изменения произошли в 1319 году, когда принцу исполнилось 7 лет. С этого времени участилась переписка между отцом и сыном. Большая часть корреспонденции адресовалась наследнику как к графу Честеру. В августе 1320 года принца впервые вызвали в парламент как пэра Англии. В мае — июне 1322 года он присутствовал в парламенте и на великом совете в Йорке. После этого до 1325 года он присутствовал на всех собраниях, а в августе 1322 года получил формальный вызов в Ньюкасл на встречу с армией, собранной для войны против короля Шотландии Роберта I Брюса. Вероятно, на время похода принц остался формальным главой заседаний королевского совета, до конца войны перебравшегося в Йорк. 21 сентября граф Честер впервые заменил отца во главе королевского пира в Йорке, организованного по случаю визита французского дворянина Анри де Сюлли. К этому же периоду относится первая официальная помолвка принца^[8][2].

Кампания против шотландцев в 1322 году оказалась неудачной, а принц Эдуард, находившийся в Йорке, рисковал быть захваченным. Сам король чуть было не попал в шотландскую засаду и насилу бежал, а королева с трудом смогла выбраться из монастыря в Тайнмуте. Армия Брюса напала на Йорк, затем двинулась на восток, чиня разорения; только в начале ноября она отступила в Шотландию, после чего король и королева смогли вернуться в Йорк, а опасность для принца миновала. С тех пор Эдуард II и Изабелла предпочитали не оставлять сына одного. Историк У. М. Ормрод^[англ.] предположил, что скудость упоминаний принца Эдуарда в 1322—1325 годах может быть обусловлена ограничениями, связанными с его безопасностью. В феврале 1323 года мальчик с матерью был в Лондоне. Возможно, он присутствовал на проводимом в сентябре 1323 года в Нортгемптоне турнире, на котором рыцарские команды возглавляли юные братья его отца, получившие к тому времени титулы графов Норфолка и Кента^[8].

В этот период принца обучал фехтованию его дальний родственник Генри Бомонт^{[К 19]}, ставший, вероятно, его наставником, а затем и близким другом. Генри был недоволен заключённым в 1323 году перемирием с Шотландией, поскольку был вынужден отказаться от графства Бьюкен в Шотландии, на которое претендовал по праву жены. Позже он оказывал серьёзное влияние на шотландскую политику Эдуарда III^[8].

В 1323 году вместо Ричарда Бери, который сделал карьеру в королевской администрации, казначеем принца стал Эдуард Кьюзанс — бургундский клерк, служивший секретарём Диспенсера Младшего и хранителем королевского гардероба. Тогда же управляющим принца стал Жан Кларун, возможно, родственник Кьюзанса. Расширился и круг аристократов в окружении принца. Судя по всему, с ранних лет его товарищами были Роберт де Уффорд, Уильям Монтегю (сын управляющего Эдуарда II) и Уильям Богун (двоюродный брат Эдуарда III и сын графа Херефорда, погибшего в битве при Бороубридже)^{[К 20]}. После восшествия принца на престол многие члены его домашнего хозяйства продолжали служить ему; причём наряду с представителями знати ему верно служили и сравнительно скромные фигуры, что, возможно, указывает на тот факт, что будущий король сильно привязывался к своим слугам из домашнего хозяйства^{[К 21][8]}.

В 1322 году на французский трон взошёл новый король Карл IV. Летом 1323 года начался новый англо-французский конфликт из-за крепости Сен-Сардо. Он привёл к тому, что Карл IV объявил о конфискации французских владений Англии — Аквитании и Понтье, а летом 1324 года французы начали вторжение в английские владения. В сентябре 1324 года было объявлено перемирие. Вскоре после Рождества Карл IV предложил заключить мир и пригласил во Францию для переговоров свою сестру королеву Изабеллу и принца. Совету Эдуарда II не понравилось, что английский наследник может стать заложником во Франции, но королева отправилась в Париж. Ей удалось договориться об условиях мирного договора и согласовать условия принесения оммажа, причитавшегося за Аквитанию и Понтье^{[К 22]}. Французский король милостиво соглашался принять оммаж от принца Эдуарда, который получал титул герцога Аквитании и графа Понтье и Монтрёй. В результате Аквитания оставалась частью английского королевства, а Эдуард II избегал унизительной для монарха феодальной присяги французскому королю^[10].

Поскольку королева Изабелла по-прежнему жила в Париже, откуда не спешила возвращаться к нелюбимому мужу, Эдуард II стал опасаться, что в случае отправки сына во Францию тот мог стать пешкой в кампании королевы по устранению Диспенсеров^{[К 23]}, и поэтому медлил. Однако в конце концов он был вынужден согласиться с выдвинутым Диспенсерами аргументом, что ему самому покидать королевство опасно. К 10 сентября была составлена документация, описывающая передачу Аквитании и Понтье наследнику престола. Также было решено, что во Францию с принцем отправятся епископ Эксетера Уолтер Степлдон, который был союзником Диспенсеров, королевские посланники Джон Шордич и Ричард Глостерский, а также друзья наследника Генри Бомонт и Уильям Монтегю. Принц отплыл из Дувра 12 сентября. Епископ Степлдон и Генри Бомонт были официально назначены опекунами Эдуарда, кроме того, король заявил, что французский король не имеет права устраивать брак для принца или назначать тому регента^[10].

Принц со свитой прибыл в Париж 22 сентября и присоединился к матери. 24 сентября в Венсене в присутствии множества прелатов Эдуард официально принёс Карлу IV оммаж как герцог Аквитании и граф Понтье и Монтрёй. Но обе стороны признали, что церемония была всего лишь второстепенным шагом в продолжающихся переговорах об условиях мирного договора. При этом принц Эдуард, которому было всего 13 лет, не мог вести самостоятельные переговоры; несмотря на передачу сыну титулов, именно Эдуард II продолжал диктовать политику, касающуюся Аквитании. Участие принца в публичных государственных делах сделало его важной политической фигурой, и с лета 1325 года противники Эдуарда II стали надеяться, что именно с помощью наследника смогут вернуть своё положение в Англии^[2][10].

Чтобы сохранить политическую стабильность в Англии, важно было обеспечить возвращение королевы и наследника после проведения церемонии. Свита Эдуарда вернулась в королевство без задержки, однако королева Изабелла, получившая контроль над сыном, осталась во Франции. Известно, что Эдуард обедал с матерью в Пуасси 14 октября, в Париже 15 и 17 октября и в Ле-Бурже 22 октября. После этого он постоянно сопровождал мать. В конце октября они вместе отправились в Реймс — место коронации французских королей. Судя по всему, континентальные родственники и друзья английской королевы без особых проблем убедили Изабеллу в том, что ей не стоит возвращаться в Англию, пока она не получит гарантии, что Эдуард II и его фавориты Диспенсеры будут вести себя по отношению к ней подобающе. Епископ Стратфорд пытался убедить королеву и наследника вернуться в своё королевство без дальнейшего промедления, но Изабелла отказалась, заявив, что боится Диспенсера Младшего и не позволит сыну возвращаться в Англию, где её враги Диспенсеры оказывают на её мужа отвратительное влияние. В итоге она публично объявила себя и сына бежавшими из Англии от враждебности семьи и двора. Кроме того, зимой 1325—1326 года стало известно о супружеской неверности Изабеллы, которая стала любовницей Роджера Мортимера из Вигмора, ранее бежавшего из Тауэра и возглавлявшего английских беглецов — противников английского короля^[2][10][12].

Английский король попытался обратиться напрямую к сыну: в письме от 2 декабря он призывал его к лояльности и умолял вернуться — с матерью или без неё. Но вскоре собственные поступки Эдуарда II сделали возвращение наследника невозможным. В январе 1326 года он распорядился передать все английские поместья сына короне, хотя доходы от них и продолжали использоваться на нужды принца. В феврале распорядился о немедленном аресте королевы и Эдуарда, когда они прибудут в Англию, а их иностранных сторонников объявил врагами короны. В марте он провозгласил себя «губернатором и администратором» Аквитании и Понте, пытаясь лишить сына власти, которая могла быть использована против Англии, но добился только того, что Карл IV приказал войскам вновь занять Аквитанию. Последние попытки призвать принца к сыновьей преданности в марте и июне 1326 года были безрезультатными^[10]. В июне Эдуард II отправил последнее отчаянное обращение к французскому королю, баронам и епископам, прося их содействовать возвращению королевы, но ответа не получил. После этого в июле он приказал расправиться со всеми французами в английском королевстве. Оскорблённый Карл IV в ответ приказал взять под стражу всех англичан во Франции, а их товары были конфискованы. 23 августа принц Эдуард, очевидно, для подготовки к войне воспользовался услугами жителя Эно Симона Хейла^[13].

Весной 1323 года король Франции предложил свою двоюродную сестру в жёны наследнику английского престола принцу Эдуарду, но английский король отказался^[10]. Позже одним из источников разногласий между Эдуардом II и его наследником были слухи о помолвке принца с дочерью графа Эно^{[К 24]}. С 1323 года английский король намеревался с помощью брака сына найти себе союзников для войны против Франции. Сперва он думал женить Эдуарда на дочери короля Арагона Хайме II, затем решил, что лучше заключить этот союз с помощью его сестры Джоан и выдать её замуж за самого Хайме или за его наследника Альфонсо. Далее он начал переговоры о двойном браке: Эдуарда с Элеонорой Кастильской, сестрой короля Кастилии Альфонсо XI, и самого Альфонсо — со своей дочерью Элеонорой Вудстокской. При этом Эдуард II 1 января 1326 года официально опроверг тот факт, что его наследник собирается жениться во Франции. Позже он вёл переговоры о заключении брачного союза с королём Португалии Афонсу IV. Однако в это же время реальные переговоры о браке принца Эдуарда велись теми, под опекой кого он находился^[13].

Изабелле и Мортимеру был необходим союзник для вторжения в Англию, поэтому переговоры с Вильгельмом I Добрым, графом Эно, Голландии и Зеландии имели особое значение. Плантагенеты и правители Нидерландов имели тесные связи, поэтому перспектива династического брака с семьёй графа Эно не была неожиданностью. Однако существовали сложности, связанные с тем, что граф Вильгельм был женат на Жанне де Валуа, одной из дочерей графа Карла де Валуа, дяди короля Карла IV. Первая попытка договориться о брачном союзе была предпринята ещё в 1319 году, когда возник проект брака принца Эдуарда с Маргаритой, старшей дочерью графа Вильгельма. Однако этот проект вызвал резкое недовольство короля Франции Филиппа V. Хотя Карл IV в 1323 году и предлагал брак английского наследника с одной из младших дочерей Карла Валуа, но Эдуард II стал более подозрительно относиться к дальнейшим связям с домом Валуа. При этом Филипп де Валуа, который после смерти Карла возглавлял род, во время переговоров зимой 1325—1326 года пытался извлечь выгоду из положения королевы Изабеллы, потребовав у неё гарантии, что при отсутствии у Карла IV наследников она не будет отстаивать свои права на французский трон. При этом предложенный брак сына с дочерью графа Вильгельма де Эно во многом был жестом отчаяния, поскольку Карл IV, Филипп де Валуа и граф де Эно не особо стремились публично поддержать королеву против мужа. Но открытую помощь против мужа и убежище Изабелле предложил Жан де Бомон, младший брат Вильгельма де Эно^[13].

Первое предложение о браке Эдуарда, судя по всему, было сделано в декабре 1325 года, когда Жанна де Валуа приехала в Париж на похороны отца, встретившись на них с Изабеллой. Теперь в качестве невесты предлагалась её вторая дочь, Филиппа. Тайные переговоры начались в начале 1326 года в Валансене. В мае Изабелла с сыном присутствовала на торжествах в Париже по случаю коронации Жанны д’Эврё, жены Карла IV, после чего летом они перебрались в Эврё^[13].

Окончательные условия брачного контракта были обговорены в Монсе 27 августа 1326 года. Принц поклялся на Евангелии, что в течение двух лет женится на Филиппе де Эно под страхом штрафа в 10 тысяч фунтов. Гарантами с его стороны выступили Роджер Мортимер и Эдмунд Вудсток, граф Кент, который впал в немилость старшего брата после сдачи Ла-Реоля французам в сентябре 1324 года, а его владения после его появления в стане королевы Изабеллы были конфискованы. При этом контракт был заключён против желания Эдуарда II, а сам принц не достиг ещё возраста согласия, что делало законность помолвки сомнительной. Возможность заключения брака теперь зависела от того, сможет ли Изабелла получить контроль над управлением Англией^[13].

Летом 1326 года Эдуард попытался мобилизовать своё королевство против жены и сына: церковь призывала людей к верности, для защиты графств были назначены магнаты королевства^{[К 25]}. Сам король намеревался отправиться в валлийские марки, «чтобы разбудить добрых и верных людей этой земли». Поскольку Эдуард II предполагал, что высадка армии Изабеллы может произойти в Бристоле, он разместил в лесу Дин разведчиков. Кроме того, были проведены различные секретные миссии на континенте. Так, в сентябре король послал войска в Нормандию, ошибочно полагая, что именно там живёт его наследник. Об истинных планах Изабеллы королевский совет узнал слишком поздно. 2 сентября пришло известие, что армия королевы собирается высадиться в Восточной Англии. 21 сентября корона приказала собрать корабли из восточных портов в устье реки Оруэлл в графстве Саффолк. Однако не существует надёжных свидетельств, что это распоряжение было выполнено хоть в каком-то объёме к тому моменту, как там появилась армия королевы^[2][15].

23 сентября Изабелла, Мортимер, принц Эдуард и их сторонники отплыли из Дордрехта, а на следующий день появились в устье Оруэлла^{[К 26]}. В последующем число перешедших на сторону Изабеллы только росло, что быстро обеспечило успех вторжения^{[К 27]}. Вскоре после высадки королева разослала прелатам и магнатам королевства письма, призывая присоединиться к ней для блага королевства. Она вступила в переписку с властями Лондона, поскольку жители столицы играли важную роль в поддержке правительства. На сторону восставших быстро перешли граф Норфолк, а также ряд епископов. Когда армия добралась до Данстабла^[англ.], к ним присоединился и граф Лестер. Архиепископ Рейнольдс 30 сентября в Лондоне объявил об отлучении от церкви королевы и принца Эдуарда, но в городе вскоре начались волнения. 2 октября Эдуард II, Диспенсеры и канцлер бежали из Тауэра. 6 октября королева отправила открытое письмо жителям Лондона, прося помощи в аресте Диспенсера Младшего. Жертвой народного возмущения стал епископ Степлдон, объявленный 15 октября на собрании в лондонской ратуше врагом королеве: он пытался укрыться в святилище Святого Павла, но был схвачен и обезглавлен. 16 октября хранитель Тауэра освободил всех заключённых, в том числе двух сыновей Мортимера, и отдал ключи от крепости, а стражем Лондона был провозглашён принц Джон, живший тогда в Тауэре^[15].

Эдуард II пытался бежать в Южный Уэльс, вероятно, намереваясь потом перебраться в Ирландию, но 16 ноября король и Диспенсер Младший были схвачены. Ещё до этого попали в плен и после рыцарского суда казнены Диспенсер Старший и граф Арундел, владения которого были конфискованы и переданы Джону де Варенну, графу Суррею, который хотя и был сторонником Эдуарда II, но заключил договор с королевой. Попал в плен и канцлер Роберт Балдок^[англ.]. Впоследствии он умер в Ньюгейтской тюрьме в Лондоне^[15].

Партия королевы объявила, что Эдуард II не обеспечил должного управления королевством на время отсутствия, и провозгласила принца Эдуарда хранителем королевства «от имени и по праву короля». Первоначально для утверждения документов принц использовал личную тайную печать, а в середине ноября, когда он был в Херефорде, ему переправили большую печать, созданную в 1308 году, когда Эдуард II уезжал во Францию^{[К 28]}. В целом, несмотря на узурпацию власти, Изабелла её сторонники старались соблюдать законность. Таким образом, до 20 ноября центральная администрация была обязана действовать в соответствии с инструкциями, отданными как принцем, так и королём, что усложняло управление. Созданное в начале ноября в Херефорде правительство взяло на себя широкие функции. Графу Лестеру был обещан титул графа Ланкастера, ранее принадлежавшего его покойному брату, а королевскому кузену Джону Богуну — титулы графа Херефорда и Эссекса; епископ Стратфорд 6 ноября получил назначение исполняющего обязанности казначея^[15].

Пленного Эдуарда II сначала поместили в замок Монмут, а 5 декабря перевели в принадлежавший графу Лестеру замок Кенилворт. 20 ноября было решено, что раз король находится на территории королевства, то принц Эдуард не может выполнять функции хранителя королевства. К пленённому королю были отправлены епископ Орлетон и сэр Уильям Блаунт, потребовавшие от того передать большую печать сыну. Официальные записи утверждали, что Эдуард II уполномочил жену и сына «совершать под большой печатью не только то, что необходимо для права и мира, но и то, что они могут делать по благодати». Новая власть начала перераспределение королевских покровительств. Так сам принц Эдуард получил опеку над несовершеннолетним Лоуренсом Гастингсом, наследником графа Пембрука^[15].

Принцу Эдуарду только что исполнилось 14 лет, он был уже в том возрасте, когда, как считалось, мог самостоятельно осуществлять свою волю и принимать ответственность за свои действия. Однако королева Изабелла получила особый статус, формально разделив власть с сыном. 28 ноября было принято решение о созыве 14 декабря в Вестминстере парламента, однако позже его перенесли на 7 января 1327 года. Во главе списка получивших вызов в него баронов стояло имя Мортимера. Принц Эдуард прибыл в Лондон в начале января. Неясно, был ли у Изабеллы и Мортимера какой-то план дальнейших действий, но известно, что в партии королевы были серьёзные разногласия по поводу того, может ли парламент функционировать в отсутствие короля. После нескольких дней дебатов в Кенилворт отправилась делегация с требованием к королю явиться в парламент и вернулась с отказом. Теперь даже лояльные Эдуарду II лорды, клирики, рыцари и горожане не исключали возможность замены короля^[16].

13 января в лондонской ратуше многие бароны дали клятву защищать королеву Изабеллу и принца Эдуарда против сторонников Диспенсеров, поддерживать постановления, принятые в текущем парламенте и защищать свободы города Лондон. В тот же день на заседании парламента Роджер Мортимер объявил о том, что лорды решили сместить Эдуарда II и заменить его сыном. Архиепископ Рейнольдс зачитал серию текстов, составленных накануне вечером на встрече магнатов и прелатов, обвиняющих короля в слабости и некомпетентности, принятии злых советов, потере владений и прав в Шотландии, Ирландии и Франции, а также в оставлении королевства. В конце он заявил, что магнаты, прелаты и народ дали единодушное согласие на свержение Эдуарда II и желают, чтобы его старший сын, лорд Эдуард, принял корону. Собравшиеся приветствовали заявление троекратным возгласом: «Да будет так!»^[16]

Донести решение парламента до короля должна была делегация, представлявшая все владения королевства, в её составе ведущие роли играли графы Лестер и Суррей, епископы Уинчестера и Херефорда, а также Хью Куртене и Уильям Рос. Делегация отправилась из Лондона 15 января и прибыла в Кенилворт 20 или 21 января. Эдуарда II проинформировали, что если он не откажется от короны, народ может отвергнуть и его, и его сыновей и назначить королём человека, не имеющего королевской крови. Опасаясь, что королём может стать любовник Изабеллы Мортимер, Эдуард II поддался шантажу и согласился добровольно сложить корону, если его преемником станет принц Эдуард. Не дожидаясь ответа от короля, в Лондоне уже 20 января некоторые епископы принесли присягу, в которой признавали принца Эдуарда королём^[16].

Добровольный отказ Эдуарда II от престола в пользу старшего сына был оглашён 24 января. На следующий день, 25 января, началось правление нового короля под именем Эдуарда III^[16], который стал первым английским правителем, включившим в свой официальный титул порядковый номер^[3].

Неизвестно, где пребывал Эдуард III в январе 1327 года, и присутствовал ли он на проходивших тогда встречах. Историк У. М. Ормрод предполагает, что тот, скорее всего, находился вместе с матерью в Виндзорском дворце или в Тауэре. По мнению исследователей, королева и её сторонники не желали, чтобы Эдуард был как-то замешан в заговоре против отца, поэтому держали его в отдалении от событий, чтобы в дальнейшем можно было, в случае необходимости, сослаться на невиновность принца. Эта позиция нашла отражение на выпущенной в память о коронации Эдуарда III монете, где был отчеканен девиз: «Я не принимал, я получил». При этом реальная власть на протяжении последующих трёх лет оставалась в руках королевы Изабеллы^[16].

Чтобы закрепить легитимность власти Эдуарда III, коронацию организовали достаточно быстро. 1 февраля 1327 года граф Лестер посвятил в рыцари Эдуарда III, а вместе с ним его двоюродных братьев Джона и Эдварда Богунов и троих сыновей Мортимера. Затем архиепископ Рейнольдс и епископы Грейвсенд и Стратфорд короновали Эдуарда III в Вестминстерском аббатстве. В ходе церемонии в присутствии магнатов и прелатов король принёс клятву, был помазан на царство и получил государственный меч, затем на него была возложена массивная корона святого Эдуарда и вручены скипетр и посох. Одна из позднейших хроник сообщает, что юный король переносил дискомфорт от регалий с благородной мужественностью. Эдуард III произнёс те же коронационные клятвы, что и его отец в 1307 году, в том числе и обещание «соблюдать и сохранять законы страны и справедливые обычаи, которые установит население страны». Затем в Вестминстер-холле состоялся роскошный пир. Празднование коронации прошло с сумасбродной расточительностью^{[К 29][2][17][18]}.

Формально считалось, что Эдуард III сразу же после вступления на престол получил всю полноту власти; поскольку он был достаточно взрослым, ему не требовался регент или опекун. Однако для эффективного управления государством для помощи королю парламент назначил совет, в состав которого вошли 4 епископа, 4 графа и 6 баронов. В обязанности совета входило постоянное присутствие при монархе; все важные правительственные акты должны были получить одобрение большинства членов совета. Возглавлял его граф Лестер, в состав совета входили архиепископы Кентерберийский и Йоркский, графы Норфолк, Кент и Суррей, а также северные лорды — бароны Томас Уэйк, Генри Перси и Уильям де Рос. Кроме того, в состав совета вошли новый канцлер Джон Хотем^[англ.] и Адам Орлетон. Однако в реальности достаточно быстро эффективный контроль над управлением королевством получили Изабелла и Мортимер, которые фактически свели роль совета к нулю. Изабелла контролировала влияние на сына и доступ к нему, а Мортимер исполнял ту же роль при королеве. В итоге Эдуард III в этот период практически не имел возможности принимать самостоятельные решения^[2][17][19]. Роджер Мортимер при этом не занимал каких-то крупных официальных постов, не был членом королевского совета, а присутствовал в качестве доверенного лица королевы. Мортимер постоянно участвовал вместе с Изабеллой в её встречах с советниками, а его имя регулярно появляется в качестве свидетеля королевских хартий этого времени. В рочестерской хронике, которая яростно критиковала Изабеллу и её любовника, по этому поводу говорилось: королева правила, а Мортимер управлял^[20].

В финансовом отношении Эдуард III сильно зависел от матери. В поздней хронике Брута^[англ.] отмечается, что средства, выделяемые на существование юного короля, целиком зависели от усмотрения его матери. Только 11 марта 1327 года для короля было создано собственное домашнее хозяйство^[20].

В первые годы своего правления Эдуард много путешествовал по стране, чтобы лучше изучить своё королевство. Во время поездок он со свитой размещался в религиозных домах, епископских дворах или замках, но иногда приходилось ночевать в палатках. Королевские резиденции за пределами Лондона в этот период он использовал мало. Иногда он посещал Виндзор, где прошли торжества по поводу коронации королевы Филиппы, и в 1329 году проходил Большой совет. При этом в некоторых частях своего королевства он никогда не бывал: в Девоне, Корнуолле, Чешире, Ланкашире, Уэльсе, Ирландии и Аквитании^[20].

В наследство от Эдуарда II Англия получила достаточно сложную военно-дипломатическую ситуацию. В первую очередь, были напряжённые отношения с Францией^{[К 30]}. 31 января 1328 года умер король Франции Карл IV. Сыновей у него не было; его жена ждала ребёнка, но как только стало известно, что родилась дочь, королём Франции себя объявил Филипп Валуа (под именем Филиппа VI). Поскольку Эдуард III, являясь единственным оставшимся в живых внуком Филиппа IV, мог претендовать на французский престол, было важно, чтобы претензия была сразу же высказана. В результате в мае во Францию была отправлена делегация в составе епископов Вустера, Ковентри и Линчфилда, которые в Париже официально её зарегистрировали. Однако уже 29 мая Филипп VI был коронован в Реймсе, после чего потребовал, чтобы Эдуард III принёс оммаж за английские владения в его королевстве. Поскольку англичане не торопились удовлетворить эту претензию, французский король перешёл к военной угрозе. В итоге 26 мая 1329 года Эдуард отплыл из Дувра и 6 июня в хоре Амьенского собора высказал простое почтение за Аквитанию и Понтье Филиппу VI, косвенно подтвердив таким образом претензии на французский трон^[2].

Сложными оставались и отношения с Шотландией. Изначально Изабелла и Мортимер держались политики Эдуарда I и Эдуарда II, отказавшись признать королевский статус Роберта I Брюса и считая Шотландию северной частью английского королевства. Несмотря на перемирие, Северная Англия постоянно подвергалась набегам шотландцев. Для их усмирения была спланирована Уирдейлская военная кампания. Формальным командующим английской армией был сам Эдуард III, которому военный поход давал возможность получить первый опыт реальных сражений. Король и его мать прибыли в Йорк в конце мая и весь июнь провели в северной столице. Посещение второго по значимости города Англии имело и политическое значение: перед триумфальным въездом Эдуарда III мэр, горожане и декан монастыря вручили ему церемониальную чашу. В город собрался значительный военный контингент, в том числе и отряд элитных наёмников из Эно, которые постоянно вступали в свары с англичанами и устраивали беспорядки на улицах города. Позже были получены сведения о трёх отрядах шотландцев, преодолевших границу, что вынудило изменить план. В Йорк была подтянута дополнительная армия. В начале июля граф Норфолк написал королю о ночном набеге шотландцев на Камберленд, после чего армия выступила из города. Англичане отправились в Дарем, но там они провели несколько недель в безуспешных попытках настичь шотландскую армию, недавно вторгшуюся в королевство, пока не настигли в долине реки Уир недалеко от парка Стенхоуп отряд, которым командовал сэр Джеймс Дуглас. Занятая шотландцами позиция была достаточно удачной, прямое нападение англичан на них было бы самоубийственным. В ночь 3/4 августа Дуглас возглавил нападение на королевский лагерь, учинив хаос и разогнав королевскую стражу. Он едва не захватил в плен самого короля. В одной из хроник говорится, что сэр Джеймс выехал прямо в центр лагеря, выкрикивая: «Дуглас!», после чего перерезал несколько верёвок королевской палатки, которая обрушилась на находившегося внутри Эдуарда III. После этого шотландцы вернулись на свои позиции. Через несколько дней шотландцы ускользнули в своё королевство. Некоторые хронисты утверждают, что Эдуард был настолько взбешён неудачей, что плакал от злости^{[22][23][24][2][25][21]}.

Современники считали Уирделскую кампанию «великим позором, бесчестьем и презрением всей Англии». Северная Англия была разграблена настолько сильно, что ей пришлось предоставлять налоговые льготы^[26]. На неё было потрачено 70 тысяч фунтов^[27], из которых 41 тысяча ушла на оплату наёмников^[26]. При этом годовой доход короны составлял 30 тысяч марок^[28]. В том же году шотландская армия вновь совершила набег в Северную Англию, опустошив Нортумбрию^[26].

Для обсуждения ситуации в середине сентября в Линкольне был созван парламент, который выделил Эдуарду III первый прямой налог в виде 1/20 части движимого имущества для защиты англо-шотландской границы. Однако Мортимер и Изабелла поняли, что не могут себе позволить вести войну с Шотландией, поскольку если шотландцы вторгнутся в 1328 году, то у правительства не хватит денег для сбора армии. В итоге они были вынуждены начать переговоры о мире, проходившие зимой 1327/1328 года^[27]. При этом Эдуард III в них не участвовал^[24]. Условия мирного договора, в котором были удовлетворены требования Роберта I Брюса, согласовали к 17 марта 1328 года, когда шотландский король подписал его в Эдинбурге. 1 мая договор был ратифицирован в Нортгемптоне английским парламентом^{[К 31]}. По его условиям Англия признавала независимость Шотландии, король Эдуард III отказывался от претензий на шотландский трон, признав, что там будут править Брюс и его наследники. Граница между двумя королевствами была закреплена по состоянию, в котором она была в последние годы правления Александра III Шотландского. Также была заключена помолвка между шестилетней Джоан, сестрой Эдуарда, и Давидом, малолетним наследником Роберта I^[2][25][27].

Условия Нортгемптонского договора сильно раздражали Эдуарда III: всё, что Англия после 1295 года завоевала в Шотландии, было утеряно, а за такие унизительные для его королевства условия Шотландия обещала выплатить мизерную репарацию в 20 тысяч фунтов за разорение Северной Англии^{[К 32]}. Именно тогда английский король позволил себе одну из первых демонстраций независимости, отказавшись в июле 1328 года присутствовать на церемонии бракосочетания сестры и Давида Брюса; кроме того, он отказался предоставить невесте приданое. Впрочем, Роберт I Брюс также из-за болезни на свадьбе не присутствовал^[2][25][29].

После того как Эдуард III официально взошёл на трон, встал вопрос о заключении брака с Филиппой де Эно, о котором Изабелла и Мортимер договорились в 1326 году. Свержение Эдуарда II позволило легитимизировать помолвку, однако понадобились дополнительные действия. Поскольку жених и невеста были троюродными братом и сестрой, понадобилось папское разрешение на брак, которое было получено 30 августа 1327 года. Условия брака были окончательно согласованы в октябре. В ноябре Филиппа участвовала в брачной церемонии «по доверенности». В конце года невеста прибыла в Лондон. Роскошная брачная церемония прошла 24 января 1328 года в Йоркском соборе, её провёл архиепископ Йоркский Уильям Мелтон. Выбор северного кафедрального собора был обусловлен смертью 16 ноября 1327 года архиепископа Кентерберийского. Поскольку после шотландского похода денег в казне не было, был взят заём у итальянских банкиров Барди^[2][25][29].

Однако Изабелла не желала отказываться от роли королевы. Только весной 1330 года, когда Филиппа уже стала беременной, стало ясно, что тянуть с её коронацией больше нельзя. В итоге в феврале Филиппу поспешно короновали в Вестминстере^{[2][25][29][30][31]}.

Первоочередной задачей правительства стала реабилитация противников Эдуарда II. Парламент, распущенный в январе, вновь был созван 3 февраля уже от имени нового короля. На нём было отменено обвинение в измене Томаса Ланкастера и его сторонников. В результате все владения и титулы Томаса перешли к графу Лестеру, которому был подтверждён титул графа Ланкастера. Также были возвращены владения и самому Мортимеру, который начал агрессивно увеличивать земли в Валлийских марках, начав с поместий своего умершего дяди, Роджера Мортимера из Чирка. Также ещё до коронации были возвращены все владения Изабеллы, приносившие ей ежегодный доход в 4500 фунтов. Позже ей были переданы и другие земли, в результате чего доход увеличился до 20 тысяч марок, что сделало королеву одним из крупнейших землевладельцев в Англии. Некоторые из доставшихся Изабелле поместий были выделены из графства Линкольн, ранее принадлежавшего Томасу Ланкастеру по праву жены, Элис де Ласи; права самой Элис были проигнорированы. Также королева имела доступ к огромным богатствам, собранными её мужем и Диспенсерами. Хотя владения Изабеллы были пожизненными, но современники воспринимали её огромное богатство как признак необузданной жадности^[17][19][20].

У Мортимера также были опасения, связанные с содержащимся в плену Эдуардом II, который в апреле 1327 года был переведён в замок Беркли в Глостершире, поскольку распространились слухи, что выросший при английском дворе граф Мар планирует освободить свергнутого английского короля и вернуть ему власть. Было раскрыто ещё минимум два заговора с целью его освобождения. В итоге Эдуард II был обречён. Ночью 23 сентября 1327 года Эдуарду III сообщили, что его отец умер двумя днями ранее «от естественных причин». Однако позже пошли слухи, что бывший король был убит по приказу Мортимера, которые современные исследователи считают обоснованными. Тело Эдуарда было захоронено в аббатстве Святого Петра в Глостере 20 декабря^[32][21].

Свержение Эдуарда II получило широкую поддержку в Англии, однако правление Изабеллы и Мортимера вызвало серьёзные разногласия в английском обществе. Свою власть Мортимер использовал для личного обогащения, непрерывно увеличивая свои владения в Валлийских марках; он также получил специально созданный для него титул графа Марча. Недовольство его режимом ширилось, Англия вновь оказалась расколота на противоборствующие фракции. Оппозицию возглавил граф Ланкастер. Угроза новой гражданской войны казалась неизбежной. Для Эдуарда III даже заказали новый комплект доспехов. Однако до военного столкновения дело так и не дошло: графы Норфолк и Кент отреклись от Ланкастера, а сам он формально примирился с Мортимером^{[К 33]}. Тем не менее критика продолжалась, причём в число противников любовника королевы перешли и его бывшие сторонники — епископы Орлетон и Стратфорд, ставшие врагами фаворита^[2][30][31].

Мортимер к юному королю относился очень подозрительно, а после событий января 1328 года Эдуард III оказался в ещё большем подчинении у любовника матери. Согласно обвинениям, позже выдвинутым против Мортимера в парламенте, он разместил в королевском доме шпионов, которые отслеживали передвижения короля. В течение всего 1329 года Эдуарда III держали подальше от Вестминстера и Лондона, не давая взять власть в свои руки. Гражданской войны удалось избежать, но весной 1330 года король уже был достаточно взрослым. К этому времени Мортимер утратил популярность. На фоне опасений, что Франция окончательно аннексирует остатки Аквитании, он потерял последних сторонников, попытавшись собрать средства для защиты французских владений с местных общин и лордов. У него было много врагов, включая графа Ланкастера и дядей короля, графов Норфолка и Кента. Хотя те заявляли о верности короне, но Мортимер считал их угрозой своему положению. В марте 1330 года после роспуска парламента граф Кент был внезапно арестован и казнён^{[К 34]}. Это узаконенное убийство оказалось последней каплей для Эдуарда III, который стал планировать свержение Мортимера^[2][30][31].

Когда Эдуард III решил получить контроль над управлением страной в свои руки, ему пришлось действовать очень осторожно. Обиженный тем, что он не может даже обеспечить покровительство своим домашним слугам, король в конце 1329 или начале 1330 года тайно послал своего близкого друга Уильяма Монтегю с письмом к папе Иоанну XXII, которое демонстрирует, какие уловки ему пришлось применять: он указал, что только послания из королевской корреспонденции, отправленной в Авиньон, которые содержат слова «pater sancte» (святой отец), написанные его рукой, будут отражать его личные пожелания. Эдуард заверил папу, что данный личный шифр знают только его секретарь, Ричард из Бери, и Монтегю. Образец фразы, который содержится в личном письме короля, является самым ранним из его сохранившихся автографов^[2].

Возможность захватить власть представилась Эдуарду III в конце 1330 года. В октябре Мортимер и Изабелла отправились в Ноттингемский замок, где планировался совет для обсуждения положения в Гаскони. Они прибыли раньше короля, причём Изабелла лично завладела ключами от за́мка. К этому времени Мортимер уже явно опасался за свою безопасность в присутствии Эдуарда III, поэтому прибывшему королю сообщили, что его допустят в замок только с четырьмя слугами. Король обсудил положение с друзьями, один из них, Уильям Монтегю, сказал королю, что необходимо действовать немедленно. При этом прибывший в город граф Ланкастер был готов поддержать их план, предоставив королю своих людей. Мортимер, получивший от своих шпионов информацию, что приближённые короля планируют на него покушение, настоял на допросе короля и его пятерых последователей, но они всё отрицали. Это оскорбление, судя по всему, оказалось для Эдуарда последней каплей, решившей судьбу любовника его матери^[2][33][34].

Благодаря личному врачу Эдуарда, Панчо де Контроне, король заручился поводом не находиться рядом с королевой и Мортимером. 19 октября король и его свита выехали из замка. Но ночью небольшая группа заговорщиков, в которой было минимум 16 человек, проникла через подземный ход в крепость. О нём сообщил Уильям Эланд, кастелян Ноттингемского замка, который великолепно знал все коридоры и переходы здания; в этот день он не стал запирать потайную дверь туннеля и указал заговорщикам путь в темноте. Возглавлял отряд Монтегю, также в нём были Эдуард Богун, Роберт Уффорд, Уильям Клинтон и Джон Невилл из Хорнби. Пробравшись в замок, они проникли в апартаменты королевы. В это время граф Марч совещался с Изабеллой в её приёмной; там же были его сыновья Эдмунд и Джеффри, а также Саймон Берефорд, сэр Хью Терпингтон и епископ Линкольна Генри Бергерш. Ворвавшись в жилые покои, заговорщики наткнулись на Терпинтона, которого убил Невилл, и на нескольких придворных, стоявших на страже, двое из которых также были убиты. Мортимер побежал в покои за мечом, но был схвачен, как и остальные его советники и сыновья. Епископ Бергерш попытался бежать через отхожее место, откуда его пришлось долго вытаскивать. Пока это происходило, Изабелла стояла в дверях и взывала к сыну, который находился за спинами соратников, умоляя пощадить её любовника. Но Мортимер и его соратники были закованы в кандалы^[2][33][34].

Утром король издал прокламацию, в которой сообщал, что взял управление государством в свои руки. Таким образом началось самостоятельное управление Англией Эдуардом III, которому вскоре исполнилось 18 лет. Двинувшись со свитой в Лондон, он 21 октября остановился в замке Донингтон. Ранее он был резиденцией графа Кента, после казни которого был передан сыну Мортимера Джефри. Здесь король подарил всё содержимое замка жене. Двумя днями позже в Лестере, резиденции графа Ланкастера, Эдуард III объявил о созыве 26 ноября в Вестминстере парламента, на котором он подтвердил намерение управлять самостоятельно^[2][33][34].

Арестованный Мортимер был помещён под стражу. В ноябре 1330 года на заседании парламента он был обвинён в «узурпации королевской власти и правительства страны и присвоении имущества короля»^{[К 35]}. В итоге Мортимер, которому так и не позволили высказаться в свою защиту, по приговору был повешен как предатель 29 ноября 1330 года в Тайберне. Единственной уступкой был тот факт, что его тело не было по частям выставлено на всеобщее обозрение в разных городах Англии, а было погребено сначала в Лондоне, а потом в Ковентри. Год спустя вдова Мортимера просила разрешения перезахоронить мужа в родовой гробнице в Вигморском аббатстве^[англ.], но ей было в этом отказано. Также 24 декабря по обвинению в измене был казнён Саймон Берефорд. Ещё пятеро, бежавших из Англии, были заочно приговорены к смерти за причастность к убийству Эдуарда II и графа Кента. Представший перед судом Томас Беркли, в замке которого был убит Эдуард II, смог предоставить доказательства того, что в момент смерти бывшего короля в замке отсутствовал, поэтому он осуждён не был^[33][35].

Изабеллу Эдуард трогать не стал, однако она была отстранена от власти и отправлена в замок Райзинг в Норфолке, где вела роскошную жизнь до самой смерти. При этом она участвовала в дипломатии короны, присутствовала на церемониях и семейных праздниках, проводимых сыном. Также 8 октября был помилован Оливер Инхэм, которому были возвращены родовые поместья. Позже, в 1331 году, был разрешён выезд из Англии Джеффри Мортимеру, который смог унаследовать некоторые поместья матери в Англии и Франции^[33][35].

После расправы с Мортимером и его сторонниками были рассмотрены претензии пострадавших от его действий. Так были посмертно реабилитированы аристократы, казнённые любовником Изабеллы, в частности, графы Арундел и Кент, а их наследникам было обещано возвращение конфискованных владений. Граф Ланкастер и его сторонники по мятежу января 1329 года были официально освобождены от уплаты присуждённого им Мортимером залога. Были также помилованы лица, причастные к восстанию графа Кента. Кроме того, были вознаграждены соратники короля, которые участвовали в Ноттингемском заговоре, в первую очередь Уильям Монтегю^[35].

Теперь королю предстояло восстанавливать нормальную жизнь и порядок в опустошённом королевстве, на что потребовалось немало трудных лет. В дальнейшем он придерживался подобной стратегии: определив проблему, применял радикальные средства (часто опрометчивые), чтобы разобраться с ней. В этом ему помогала сплочённая группа доверенных сторонников. Как отмечает историк Д. Джонс, подобная модель монархии оказалась весьма эффективной^[33].

С весны 1330 года Эдуард III постоянно участвовал в рыцарских турнирах, на которых часто сражался, переодевшись простым рыцарем. Это предоставило ему возможности для социального и политического взаимодействия с английской аристократией, сблизив его с ней. Хотя Эдуард и обожал легенды об Артуре, но никогда не пытался примерить на себя роль легендарного короля; ему больше нравилось отождествлять себя с простым рыцарем Круглого стола, чаще всего с сэром Лайонелом^[англ.]. Впервые эта роль ему была подсказана Мортимером на турнире в Вигморе в 1329 году, когда тот вручил Эдуарду кубок с гербом сэра Лайонела. В течение 1330-х годов король часто выступал на турнирах с его гербом, а в 1338 году крестил этим именем своего третьего сына, Лайонела Антверпа^[2][36].

Несмотря на политическое примирение, в королевстве множились проблемы. Голод 1315—1322 годов привёл к нищете населения, а политические потрясения во время царствования Эдуарда II — к расцвету беззакония. В центральных графствах свирепствовали банды разбойников. Попытки восстановить порядок с помощью выездных судейских комиссий встречали сопротивление на местах, а также сталкивались с неискоренимой коррупцией. В итоге был созван парламент, на котором был заключён договор со знатью, по которому бароны королевства обязались не защищать преступников от судебного преследования, оказывать королю и его агентам помощь в соблюдении закона, а также не нарушать преимущественное право короля на получение продуктов питания, отбирая у крестьян урожай. Также была проведена судебная реформа, по которой неповоротливый и устаревший институт разъездных судей был заменён на систему постоянных королевских представительств, кроме того, была введена должность хранителя мира (предшественника мирового судьи)^{[К 36][2][36]}.

В этот же период Эдуард III столкнулся с проблемами в отношениях с Францией, поскольку король Филипп VI начал оказывать на него давление, требуя полной вассальной присяги за Аквитанию и Понтье и грозя в противном случае конфисковать их. 30 сентября был созван парламент, на котором канцлер Джон Стратфорд^[англ.] задал сословиям вопрос о том, стоит ли решать вопрос путём войны или дипломатии. В ответ короля призвали к дипломатическому решению конфликта, указав, что военное вмешательство более необходимо в Ирландии. В итоге в апреле 1331 года английский король был вынужден совершить тайное путешествие во Францию, переодевшись торговцем, где признал, что принесённый им в 1329 году оммаж следует рассматривать как признание французского короля сеньором^[2].

Проблема управления Ирландией в этот период стояла достаточно остро^{[К 37]}. Летом 1332 года Эдуард III стал планировать военный поход за Ирландское море, однако он так и не состоялся, ибо на повестке дня оказалась Шотландия^[36].

Условия Нортгемптонского мира не устраивали Эдуарда III. Хотя внешне он не показывал, что не собирается их соблюдать, но не мог пренебречь требованиями, которые высказывала северная знать, называемая в то время «лишёнными наследства»^{[К 38]}. При английском дворе получил убежище и Эдуард Баллиол, сын короля Иоанна, который предъявлял претензии на шотландскую корону^[37][38][39].

После смерти Роберта I Брюса, оставившего малолетнего сына Давида II, Генри де Бомонт предложил выдвинуть в качестве претендента на шотландский трон Баллиола, он же организовал петицию от группы магнатов Эдуарду III, прося разрешить вторгнуться в Шотландию. Хотя король отказался её удовлетворить, но, возможно, оказал некоторую негласную поддержку. В результате Баллиол и Бомонт со своими сторонниками летом 1332 года начали вторжение в Шотландию. Их армии, уступавшей в 10 раз по численности шотландской, удалось в битвах при Кингхорне и Дапплин-Муре разгромить армию регента Шотландии графа Мара. 24 сентября Баллиол был коронован шотландской короной, а само королевство снова погрузилось в хаос войны за независимость^{[2][37][40][41][42]}.

Парламент, собравшийся в Вестминстере в сентябре, посоветовал Эдуарду III отложить поход в Ирландию, перенеся внимание на северную границу, а также вызвать нового шотландского короля в качестве своего вассала в парламент, который должен был собраться в Йорке зимой 1332/1333 года. Баллиол сообщил Эдуарду III, что признаёт его своим сюзереном, пообещав ему поместья с ежегодным суммарным доходом в 20 тысяч фунтов, а также город, замок и графство Берик. Однако поддержка от английского короля была ограниченной и окончательно прекратилась в течение 6 месяцев. И Эдуард III, и английская аристократия неоднозначно относились к подчинению Шотландии. После длительных дискуссий в собравшемся в январе 1333 года в Йорке парламенте к какому-то решению так и не смогли прийти^[2][42].

Неожиданное бегство Баллиола после проигранной битвы при Аннане^[англ.] заставило Эдуарда III возобновить войну за власть над северным соседом. В феврале Эдуард перенёс все правительственные институты в Йорк, ставший до 1337 года фактической столицей, что позволило ему сосредоточиться на войне с Шотландией. В составе его армии была королевская гвардия, феодальное войско из знати и их вассалов-рыцарей, а также наёмники, в том числе солдаты из Эно^{[К 39][2][42][43][44]}.

Военная кампания стартовала весной 1333 года, всё лето предпринимались вылазки в Шотландию. Основными командующими Эдуарда III были Уильям Монтегю, Генри Перси и Генри Гросмонт, сын графа Ланкастера. В марте англичане осадили Берик, а 19 июля сошлись с шотландцами, которых возглавлял Арчибальд Дуглас, в битве при Халидон-Хилле. Хотя английская армия была в два раза меньше шотландской, ей помогла тактика, которую придумал Генри Бомонт в битве при Даплин-Муре. Король занял оборонительную позицию на холме; прикрытие флангов трёх отрядов спешившихся латников осуществляли лучники. Эдуард III командовал центром, Баллиол — правым флангом, граф Норфолк, вместе с которым находился Джон Элтамский, граф Корнуолл (брат короля), — левым. Кавалерию англичане, наученные опытом проигранной битвы при Бэннокберне, использовать не планировали. Когда шотландские копейщики двинулись вверх по склону холма, на них обрушился град стрел, сея смерть и панику. В итоге они остановились, так и не добравшись до латников. После этого Эдуард повёл свою армию в атаку на испуганных и уставших шотландцев. Сам король вступил в схватку с Робертом Стюартом, сенешалем Шотландии, которому тогда было всего 17 лет. В результате шотландцы стали беспорядочно отступать, их преследовали люди Баллиола, оседлавшие лошадей. Шотландцы в этой битве потеряли многих лучших воинов и магнатов, в том числе 6 графов, которых английский король по-рыцарски похоронил^[2][42].

Победа принесла Эдуарду III значительное преимущество и престиж. Вскоре сдался Берик. Несколько шотландских магнатов признали английского короля сюзереном, а Баллиол был восстановлен на шотландском троне. В награду он передал Англии Берик и весь Лотиан. Эдуард III после этого отправился в Англию, проведя вторую половину 1333 года на юго-востоке королевства, охотясь и устраивая турниры. В начале 1334 года шотландский король согласился вновь поставить своё королевство в зависимость от Англии, принеся ленную присягу в Ньюкасле 12 июня^[2][42].

Однако вскоре Эдуард III обнаружил, что Шотландия ему не подчиняется, а Баллиол вновь смещён с трона^{[К 40]}. В итоге зимой 1334/1335 года он был вынужден начать новую кампанию, хотя сам большую часть этого времени провёл в Роксбурге. В середине июля началась новая кампания: Эдуард III выступил из Карлайла, а Баллиол — из Берика. Обе армии сошлись около Глазго, после чего двинулись к Перту, где в августе было заключено перемирие. В июне Эдуард III вновь отправился в поход из Ньюкасла к Перту. Самым примечательным событием этого похода, укрепившего легенду о рыцарском благородстве английского короля, стал героический набег, предпринятый в июле — августе в Шотландское нагорье, чтобы снять осаду с замка Лохиндорб, расположенного на острове на одноимённом озере^[англ.], и спасти Кэтрин, графиню Атолл^{[К 41]}. Основной целью кровавых и разрушительных набегов 1335—1336 годов было деморализовать мирное население без какой-то стратегии. Эту же тактику, которая включала в себя жестокие налёты на вражеские поселения, а также грабежи, поджоги и убийство мирных жителей, Эдуард III в будущем использует в войне на континенте, в результате чего английские воины приобретут репутацию самых свирепых воинов христианского мира^[2][42].

До окончательного урегулирования с Шотландией было далеко, а английские налёты не особо способствовали репутации Баллиола. Эдуард III вернулся в Англию, где в сентябре встретился в Ноттингеме с большим советом, затем он вновь двинулся на север, в конце октября добравшись до Ботуэлла, а в декабре был в Берике. К этому времени Эдуард III устал огнём и мечом добиваться покорности от шотландцев. Вскоре его взор обратился к другому противнику — Франции, которая с 1326 года была связана с Шотландией договором. Поскольку английский король отказывался признавать полный сюзеренитет Аквитании перед французским королём, Филипп VI всячески поддерживал сторонников Давида II Брюса в их борьбе за независимость^[2][42].

Война между Англией и Францией была фактически неизбежной. В 1334 году зашли в тупик переговоры о спорных землях в Ажене. В марте 1336 года папа, ранее предлагавший совместный англо-французский крестовый поход, отменил проект, что позволило Филиппу VI перебросить флот из Марселя к Ла-Маншу, создавая угрозу южному английскому побережью. А 24 мая 1337 года французский король объявил о конфискации Аквитании. Официальным поводом для этого был объявлен тот факт, что при английском дворе нашёл убежище его четвероюродный брат, зять и заклятый враг Роберт д’Артуа, бежавший из Франции в 1334 году. Ещё в декабре 1336 года французский король отправил послов в Гасконь, потребовав экстрадировать беглеца, но в этом было отказано^{[К 42]}. Позже Эдуард III отправил послов в Париж к «Филиппу Валуа, который называет себя королём Франции», отозвав ленную присягу за французские владения, что и послужило основанием для начала войны^[2][46].

К весне 1337 года Эдуард III, возможно, уже раздумывал о возрождении претензий на французский трон. На парламенте, который собрался в Вестминстере в марте 1337 года, он создал 6 новых графских титулов для пополнения рядов знати, из которой традиционно выбирались военачальники. В первую очередь титул получили соратники короля: Уильям Монтегю стал графом Солсбери, Роберт Уффорд — графом Саффолком, Уильям Клинтон — графом Хантингдоном, Уильям Богун — графом Нортгемптоном. Также Генри Громонт, наследник графа Ланкастера, получил титул графа Дерби, а Хью Одли, противник Роджера Мортимера — графа Глостера. Кроме того, явно подражая Франции, Эдуард III ввёл в Англии герцогский титул, сделав своего родившегося в 1330 году наследника, Эдуарда (который войдёт в историю под прозвищем Чёрный Принц^{[К 43]}), герцогом Корнуолльским^{[К 44]}. Присвоение титулов было отмечено грандиозным пиром, а также празднованиями, на еду и развлечения были потрачены сотни фунтов. В итоге оба королевства готовились к войне, позже названной Столетней, хотя в это время не было возможно представить ни её масштабы, ни продолжительность^[2][47].

Для ведения войны Англии были нужны союзники, поэтому Эдуард III решил применить ту же стратегию, что и Эдуард I во время конфликта с Филиппом IV в 1294—1296 годах, ища поддержки в Германии и Нидерландах. Он достаточно быстро заключил союзы с правителями Эно, Гелдерна, Лимбурга, Юлиха, Брабанта и Пфальца, а в августе — ещё и с императором Людовиком IV Баварским. Для их заключения были обещаны серьёзные субсидии. Первые взносы союзникам, выплаченные в конце 1337 года, составили 124 тысячи фунтов. Для получения таких огромных сумм Эдуард III большую часть 1337 и первую половину 1338 года потратил на сбор средств. Для этого английский король брал взаймы большие суммы у итальянских банкиров, особенно у Барди и Перуцци, договаривался о взимании налогов с парламентом и духовенством, манипулировал международной торговлей шерстью для получения от этого финансовых выгод. В качестве залога для обеспечения займов выступали королевские драгоценности, а также золотая и серебряная утварь, которую корона отобрала у английских монастырей. Население было обложено налогами, которые взимались достаточно часто. Также король прибегал к практике реквизиций. Ещё корона продавала купцам монопольные права на торговлю шерстью, но в итоге этот проект провалился. При этом расходы даже на предварительные мероприятия были таковы, что уже к моменту отплытия Эдуарда III из Оруэлла 16 июля 1338 года денег его правительству остро не хватало. Финансовые проблемы в первой фазе Столетней войны стали для английского короля постоянной головной болью^[2][48].

Первые три года конфликт между Англией и Францией был вялотекущим. Единственное крупное сражение в этот период состоялось осенью 1339 года, когда английская армия вторглась в Северную Францию и начала военную кампанию в пограничных областях Камбрези^[англ.] и Вермандуа. Французская же армия вторглась в Аквитанию, дойдя до Бордо^[46].

• 
  Герб Эдуарда III
  до 26 сентября 1340 года
• 
  Герб Эдуарда III, принятый
  26 сентября 1340 года

Своей базой Эдуард III сделал Антверпен. В августе он оттуда отправился в Кобленц, где встретился с императором Людовиком, сделавшим его 5 сентября генеральным викарием Священной Римской империи, что теоретически предоставляло в его распоряжение все её военные ресурсы. Однако отношения Эдуарда с императором с самого начала были непростыми; в итоге уже в 1341 году Людовик Баварский лишил английского короля должности викария, чтобы вступить в переговоры с Филиппом VI. Подобные сложные отношения были и с нидерландскими правителями. Хотя графы Эно, Гелдерна и Юлиха, а также герцог Брабантский поддержали в сентябре 1339 года первый, долго откладывающийся военный поход Эдуарда в Камбрези, который считался частью империи, даже его тесть, Гильом де Эно, высказал сомнения по поводу законности пересечения границы с Францией и столкновения там с Филиппом VI. Формально эти двусмысленности и проблемы были решены, когда 26 сентября 1340 года Эдуард III по совету Якоба ван Артевелде публично принял титул и герб короля Франции. Со времён правления Ричарда I Львиное Сердце герб представлял трёх львов с поднятой лапой (в терминах геральдики — леопарды) на алом фоне. Теперь же леопарды делили его с символом французской короны — золотой геральдической лилией на голубом фоне, которая занимала почётное место в верхнем левом и нижнем правом квадратах герба. Однако стратегически положение Эдуарда III улучшилось незначительно. Хотя 24 июня английский флот одержал победу над французским флотом, усиленным кастильскими и генуэзскими кораблями, в морском сражении при Слёйсе, чем было восстановлено превосходство англичан в Ла-Манше^{[К 45]}, первый полноценный поход в Северную Францию, предпринятый в июле 1340 года, провалился. Эдуарду III пришлось снять осаду с Турне и в Эплешене^[фр.] и заключить перемирие с французами на 9 месяцев^[2][49][50].

Столкнувшись с финансовыми проблемами, Эдуард III начал искать их причины, обрушившись на внутреннюю администрацию. Уже весной 1340 года, столкнувшись с долгами порядка 400 тысяч фунтов, он был вынужден вернуться в Англию, чтобы добиться от парламента дальнейшего финансирования. В результате был принят налог натурой, основанный на церковной десятине, который, впрочем, из-за плохого управления не смог как-то облегчить надвигающееся банкротство короля. В ноябре Эдуард III вместе с Генрихом Гросмонтом, графом Дерби, и другими английскими лордами, которые находились в Нидерландах в качестве заложников оплаты долгов^{[К 46]}, тайно отплыли из Гента в Англию. Рано утром 1 декабря король неожиданно появился в Тауэре, где немедленно уволил канцлера Роберта Стратфорда и казначея Роджера Нортбурга, а также отправил в тюрьму ряд ведущих судей, канцелярию, клерков казначейства и финансистов. Для демонстрации факта, что министры его правительства должны нести ответственность за свои действия и не иметь права требовать церковного иммунитета от светских судов, Эдуард III назначил на высшие государственные должности мирян и обычных юристов. Кроме того, на уровне графств начались разбирательства по поводу плохого управления страной во время отсутствия короля. В итоге были заменены почти половина шерифов и все чиновники, ответственные за сбор королевских доходов в графствах^[2][51].

Основной мишенью для короля стал архиепископ Стратфорд, который был главой регентского совета, управлявшего Англией во время отсутствия короля. Ещё до отбытия из Гента 18 ноября Эдуард III отправил папе послание, в котором утверждал, что архиепископ не отправил ему в Турне необходимые деньги, желая «увидеть его преданным или убитым» из-за отсутствия средств. Архиепископ же стойко держался, считая, что в случившемся виновата не его администрация, а сам король, который предъявлял королевству непомерные требования и вёл себя как тиран. В своих письмах, отвечая Эдуарду, он не стеснялся в выражениях, назвав короля «новым Ровоамом», который подобно библейскому царю игнорировал советы мудрецов, слушая только своих юных друзей, а также притеснял народ. 26 апреля 1341 года, когда в Вестминстере собрался парламент, король отказал Стратфорду в допуске на заседания, а также попытался выдвинуть против него обвинения в 32 пункта. Противостояние длилось три дня, после чего ряд магнатов настояли на том, что хотят лично заслушать архиепископа, в результате чего Эдуард был вынужден допустить его в совет 28 апреля, чтобы тот смог выслушать выдвинутые против него обвинения. Крупные магнаты и прелаты, а также палата общин стали на сторону Стартфорда, составив петицию в его поддержку, после чего Эдуард был вынужден 3 мая уступить. Также короля убедили согласиться одобрить программу реформ, в результате чего был издан статут, согласно которому ведущие министры королевства должны присягать в парламенте. Кроме того, было обещано, что лорды и министры королевства не могут быть подвергнуты аресту и могут быть судимыми только «в парламенте судом равных», причём король будет обязан подчиниться этому решению. Этот статут Эдуард III отменил 1 октября, поскольку он нарушал прерогативы короля и был навязан силой. 23 октября Эдуард III публично примирился в Вестминстер-холле с архиепископом, а на парламенте 1343 года объявил, что все обвинения против Стратфорда были аннулированы, а письменные материалы по делу уничтожены. Также король пообещал восстановить те разделы статута, которые были для него приемлемы, хотя это так и не было сделано^[2][51].

В итоге политического кризиса 1341 года был создан механизм, который поможет в будущем решать политические кризисы, не допуская кровавой гражданской войны. Несмотря на конфуз Эдуарда III в противостоянии с парламентом, своими уступками король заработал себе достаточно политического влияния, чтобы обсудить новый источник для финансирования войны. В итоге был введён прямой налог на шерсть, которая была основным экспортным продуктом для Англии, что принесло короне доход в 126 тысяч фунтов. Самой важной причиной, почему лорды королевства решили не усугублять кризис, заключалась не в личных отношениях короля и Стратфорда, а в необходимости согласованных действий против королевских врагов в Шотландии и Франции^[2][51].

Поскольку после 1337 года Эдуард III не занимался северными делами, в Шотландии инициатива перешла к сторонникам Брюсов, в результате чего в апреле 1341 года они захватили Эдинбург, а летом — Стерлинг. В июле же в Шотландию вернулся король Давид II, сместив хранителя королевства Роберта Стюарта. Это заставило Эдуарда III вновь обратить взгляд на север. В конце сентября состоялся большой совет, на котором лейтенантом армии в Шотландии был назначен Генри Гросмонт. В конце года сам король двинулся на север, проведя рождество в Мелроузе. Хотя Эдуард III лично возглавил рейдовые группы в окрестных деревнях, серьёзных столкновений не произошло. Чтобы скоротать время, англичане и шотландцы провели ряд рыцарских турниров, подобных тем, что в будущем станут особенностью военных действий во Франции. В 1343 году было заключено перемирие на 3 года^[2][52].

В апреле 1341 года умер бретонский герцог Жан III Добрый, не оставивший наследников. В результате в Бретани разразился спор за престолонаследие, длившийся 5 лет, который дал Эдуарду III проверить ценность принятого им титула короля Франции, продолжив войну против французского короля чужими руками. Филипп VI поддержал притязания на герцогство Карла де Блуа, в то время как английский король встал на сторону Жана (IV) де Монфора. Война за бретонское престолонаследие стала одним из локальных конфликтов внутри французских провинций, которые Эдуард III с большим успехом использовал для своих целей в середине XIV века. В итоге английский король с октября 1342 по март 1343 года вёл от имени своего претендента военную кампанию в Бретани. Монфор умер в 1345 году, после чего английский король поддержал его сына Жана (V)^[2].

В 1343 и 1344 годах англичане готовились к крупному походу во Францию. В это время графы Дерби и Нортгемптон были направлены с экспедиционными войсками в Аквитанию и Бретань. Также король Эдуард планировал возобновить союз с фламандцами, чтобы атаковать французов с севера, для чего в июле 1345 года прибыл во Фландрию, но карты спутало убийство Якоба ван Артевелде, после чего план стал нереализуем. Поэтому английский король объявил своим подданным, что планируется крупная королевская экспедиция для помощи английским армиям в Бретани и Гаскони^[2].

К середине 1340-х годов английская тактика ведения войны изменилась. Эдуард решил отказаться от союзов с княжествами Северо-Западной Европы, которые обходились слишком дорого, при этом на верность союзников рассчитывать не приходилось. Ко всему прочему, займы, которые он брал у банкиров и которые вернуть в срок так и не смог, поспособствовали банкротству банка Барди. К 1346 году единственными союзниками англичан остались Фландрия и его сторонники в Бретани^[52].

Весной 1346 года английская армия собралась в Портсмуте. Точное место её высадки держалось в тайне, поэтому неясно, действительно ли изначально планировалась высадка в Нормандии или (как думал Бартоломью Бергерш) это было решено уже после отплытия флота, который не смог лечь на курс в Гасконь. Хронисты приписывают изменение направления экспедиции сэру Жоффруа д’Аркуру — нормандскому барону, перешедшему на сторону англичан, поддержка которого гарантировала безопасную высадку в Сен-Ва-ла-Уг на полуострове Котантен 12 июля. Сразу после высадки были посвящены в рыцари наследник Эдуарда, Чёрный Принц, и ещё несколько молодых воинов, в том числе Уильям Монтегю, сын графа Солсбери, и Роджер Мортимер, внук казнённого любовника матери короля^{[К 47]}. Последовавшая за этим кампания вызвала значительную панику у французов, а также небывалый энтузиазм у английских солдат, которые впервые получили опыт неизбирательных грабежей вражеской территории^[2][52]. После высадки королевская армия двинулась тремя колоннами через Карантан и Сен-Ло к Кану, который был взят 27 июля. Центральную возглавлял сам король, арьергард — епископ Дарема Томас Хатфилд^[англ.], авангардом формально командовал королевский наследник Эдуард, которому помогали графы Нортгемптон и Уорик. Поскольку граф д’Э и сеньор де Танкарвиль пытались защищать город, то англичане после захвата начали грабить, насиловать и убивать его население. Так как мосты через Сену оказались разрушены, Эдуард не смог отправиться к Руану, как планировал, а отправился на юг к Пуасси, где мост был отремонтирован настолько, что англичане 16 августа смогли безопасно переправиться. Далее армия двинулась на север. 24 августа Эдуард смог пересечь у Бланштака Сомму. В это время его начала преследовать французская армия, с которой король Филипп VI отправился из Амьена в Абвиль^[2].

Сражение между двумя армиями состоялось недалеко от деревни Креси. Английская армия выстроилась на возвышенности на правом берегу реки Мэй^[фр.] в построении, которое показало свою эффективность в битвах при Дапплин-Муре и Халидон-Хилле. Армия была разделена три отряда, которые возглавляли спешившиеся наряду с солдатами король, Чёрный Принц и граф Нортгемптон. Их фланги прикрывали лучники. Французы пошли в атаку ближе к вечеру 26 августа. Хотя англичан было в два раза меньше, чем французов, их великолепная тактика, а также отсутствие дисциплины среди французской кавалерии обеспечили Эдуарду III относительно быструю и решительную победу. Значительный вклад в победу внесли лучники. У французского короля наёмниками служили генуэзские арбалетчики, но их скорострельность была в два раза ниже, да и арбалетные стрелы не долетали до противника. В будущем преимущество длинного английского лука ещё не один раз скажется на исходе сражений Столетней войны. Одной из особенностей битвы было использование англичанами небольшого количества пушек, что стало первым известным на Западе примером применения огнестрельного оружия в генеральном сражении. Французская кавалерия оказалась беспомощной против английских построений. В итоге французы понесли огромные потери, в том числе погибли многие представители французской знати, включая 2 герцогов и 4 графов, а также король Чехии Иоанн Слепой. В битве храбро проявил себя Эдуард Чёрный Принц^[2][52].

Несмотря на значимость победы при Креси, она не положила конец войне, ибо французский военный потенциал разрушен не был, да и политическая мощь Филиппа VI сохранилась. 28 августа английская армия двинулась на север и 3 сентября достигла Кале, осадив город. Филипп VI в это время подбил шотландцев воспользоваться отсутствием Эдуарда III и вторгнуться в Англию, но 17 октября они потерпели поражение от английской армии, которую возглавляли Ральф Невилл из Рэби, Генри Перси и епископ Йорка Уильям де ла Зуш^[англ.], в битве при Невиллс-Кроссе недалеко от Дарема, причём погибли маршал, гофмейстер и констабль Шотландии, а также граф Морей, а в английский плен попали 4 графа и сам король Давид II, который получит свободу только через 11 лет. Это известие, наряду с улучшением положения англичан в Аквитании и Бретани, обнадёжило деморализованную армию, осаждавшую Кале. Тяжёлый урон ей нанесли дизентерия и дезертирство. Однако когда французы оставили надежду снять осаду, гарнизон Кале 3 августа 1347 года был вынужден сдать город. Жан Лебель, а за ним и Фруассар, приводят историю, что сначала Эдуард III отказал осаждённым, но затем уступил, потребовав, чтобы 6 крупнейших бюргеров отдали себя на его милость. Когда они явились к английскому королю, одев верёвки на шею, он был полон решимости казнить их, но уступил мольбам беременной королевы Филиппы. Несмотря на это, большинство жителей Кале были изгнаны, а на домах развешены прокламации, поощряющие занимать их^[2][52].

Осада Кале была даже более масштабным событием, чем битва при Креси. В ней приняло участие 26 тысяч человек — это была самая большая английская армия за всю Столетнюю войну, отправившаяся в поход. Но содержание больше года громадной армии легло тяжким бременем на Англию. Чтобы покрыть расходы, правительство реквизировало в военный фонд ряд товаров и экспортных пошлин, что вызвало сильное недовольство населения. В итоге после взятия города было заключено перемирие с Францией на 9 месяцев, а Эдуард III со своей армией вернулся в Англию, высадившись 12 октября в Сануидже^[2][52].

Зима и весна 1347/1348 года прошли для Эдуарда III в торжествах. Рождество он встречал в Гилфорде, после чего провёл ряд турниров в разных городах, уделяя огромное внимание их зрелищности. Эдуард выставлял напоказ и своих знатных пленников, включая короля Шотландии. На одной из встреч у него появилась идея создания нового светского рыцарского ордена, хотя не исключено, что её он начал вынашивать во время похода во Францию. Ещё в январе 1344 года король после одного из турниров объявил об учреждении «круглого стола», для штаб-квартиры которого построил круглое здание в верхней части Виндзорского замка в 200 футов диаметром, на которое было потрачено 507 фунтов 17 шиллингов и 11,5 пенсов. Однако в то время идея так и не была реализована окончательно, возможно, из-за нехватки средств. Но теперь он решил её возродить в изменённом виде. Новый рыцарский орден Эдуард решил посвятить Богородице и святому Георгию. Эмблемой его стала подвязка, но её появление остаётся загадкой^{[К 48]}. Официальной датой основания ордена считается 6 августа 1348 года^{[К 49]}, своё первое официальное собрание он провёл в Виндзоре во время празднования в 1349 году дня святого Георгия^{[2][54][56][57][58]}.

Орден включал в себя большую часть артуровских образов, которые были особенностью придворной жизни в Англии как при Эдуарде I, так и в первые годы правления Эдуарда III. Список рыцарей-основателей ордена показывает, что он был задуман как постоянный памятник победам англичан при Креси и Кале. При этом французская символика ордена — синие мантии (в Англии традиционным цветом королей был красный) — и выбор девиза («Пусть стыдится, подумавший об этом плохо», лат. Honi soit qui mal y pense) предполагают, что одной из его целей было продвижение притязаний на французский трон. Хотя в это время некоторые приближённые Эдуарда убеждали его не соглашаться на дипломатический компромисс, считая, что завоевание Франции вполне достижимо, сам король, возможно, колебался. В парламентах, которые заседали в январе и марте 1348 года, на него обрушился поток жалоб, да и экономическая и политическая ситуация в стране была сложной^[2][54].

Многим современникам новосозданный орден казался безвкусным, да и неуместным, поскольку Англию в это время опустошала «Чёрная смерть», а население нищало от денежных поборов, идущих на финансирование войны. Так Генри Найтонский считал, что предаваться расточительным и беспечным играм является верхом бесчувственности. Но, по мнению современных исследователей, новый орден позволял сплотить вокруг короля рыцарей страны, а также обеспечил короля возможностью отметить и вознаградить рыцарей, отличившихся в заграничных походах, сделав их службу не утомительной обязанностью, а знаком отличия. В качестве духовного дома ордена Подвязки была основана часовня при колледже Святого Георгия в Виндзоре^{[К 50][58]}.

Главной проблемой, с которой столкнулся Эдуард III в период с осени 1348 по весну 1350 года, и которая помешала продолжению войны, стала эпидемия бубонной чумы, названная «Чёрной смертью». До Англии она добралась летом 1348 года, а осенью появилась и в Лондоне. За период продолжительностью чуть более года эпидемия унесла около трети населения Англии^{[К 51]}. Не пощадила болезнь и королевскую семью. Дочь Эдуарда III, Жанна, помолвленная с Педро, сыном короля Кастилии Альфонсо XI, в августе отправилась к жениху, но по дороге заболела и 2 сентября умерла^[2][57].

Эдуард III, который 30 ноября ненадолго отправился в Кале, чтобы завершить переговоры с новым союзником — графом Фландрии Людовиком Мальским, очень хорошо представлял опасность болезни. Вернувшись в Англию, король сознательно избегал столицы. Рождество он провёл в Оксфорде, затем через Кингс Лэнгли^[англ.], куда были доставлены королевские реликвии, отправился сначала в Виндзор, а затем в Вудсток. Здесь к нему присоединились некоторые чиновники. Созыв парламента, который планировался в начале 1349 года, был отменён, заседания суда королевской скамьи и общие молебны приостанавливались до Троицы 1349 года^[2][57].

Однако правительство продолжало работать. 18 июня 1349 года король на собрании совета в Вестминстере издал указ о рабочих — предшественник «статута о рабочих^[англ.]», который был ратифицирован парламентом в 1351 году^{[К 52][2][59]}. Несмотря на мелкие военные столкновения, перемирие с Францией было продлено, что позволило решить некоторые политические проблемы, возникшие из-за постоянных войн в предыдущие десятилетия. В 1352 году король согласился не требовать призыва на военную службу на основании феодального принципа. После этого большинство солдат и конных лучников, которые привлекались в английские экспедиционные армии, были добровольцами. Также в 1352 году было издано «Положение о предательствах», которое установило строгое ограничение определения государственной измены, что позволило завершить его произвольное использование в королевских судах. Для ограничения практики распоряжения папами бенефициями в Англии по призывам палаты общин были приняты «Статут об уполномоченных^[англ.]» (1351 год) и «Статут о посягательстве на власть короля и его правительства» (1353 год). В результате корона увеличила возможность распоряжаться патронажами в стране. Кроме того, в 1351 году была проведена крупная реформа чеканки, в результате которой была впервые введена в обращение собственная золотая монета — нобль, а также серебряная монета — гроут. Ещё в 1353 году английская администрация фактически согласилась отказаться от своей прежней практики создания монополий на торговлю шерсти, временно запретив своим купцам вести зарубежную торговлю данным товаром, одновременно поощряя иностранных торговцев прибывать в страну, чтобы производить шерстяную ткань в королевстве^{[К 53]}. Единственный серьёзный конфликт, который произошёл между королём и правительством, случился в 1355 году, когда Эдуард III осудил решение совета, потребовав наказать епископа Эли Томаса Лайла^[англ.] за преступления, совершённые тем против кузины короля баронессы Уэйк^[2].

Во время празднования рождества в декабре 1349 года Эдуард III получил известие о том, что губернатор Кале собирается сдать город французам. Отреагировал он быстро и в сопровождении старшего сына и небольшого военного контингента отправился в Кале, где ему удалось предотвратить предательство, а также разбить французскую армию, которой командовал Жоффруа I де Шарни. Рассказывая об этом сражении, Фруассар сообщает, что английский король сражался инкогнито — под знаменем сэра Уолтера Мэнни. В августе 1350 года умер французский король Филипп VI, что, возможно, воодушевило Эдуарда. Он начал планировать военную кампанию с целью захватить трон, но этому помешал кастильский флот, находившийся в Ла-Манше. 29 августа английский флот вышел в море и смог разбить кастильский в морском сражении при Винчелси. При этом сам король чуть не утонул: корабль, на котором он плыл, столкнулся с кастильским, получив тяжёлые повреждения, но Эдуарда спас граф Ланкастер. После этой победы для кастильского флота Ла-Манш оказался закрыт на многие годы, а английский флот обеспечил себе свободное плавание между английскими портами и Бордо^[2][59].

Хотя в начале 1350-х годов в Бретани и Аквитании война продолжалась, сам Эдуард III до 1355 года не предпринимал военных кампаний против нового французского короля Иоанна II Доброго. В этот период он активно занимался дипломатией. В 1351 году он заключил союз с королём Наварры Карлом II Злым, который не только сам претендовал на французский трон, но и был важной фигурой в Нормандии. В 1353 году Эдуард пришёл к соглашению с находившимся в английском плену Карлом де Блуа, в результате чего был готов отказаться от поддержки в Бретани Жана де Монфора. Однако позже Карл Злой примирился с Иоанном II Французским, что было серьёзной неудачей для англичан. В итоге Эдуард III оказался готов рассмотреть предложение французского короля о заключении мира. В 1354 году появился проект Гинского договора, согласно которому к Англии отходили Аквитания, Понтье и провинции Луары, а также Кале. При этом французский король отказывался от сюзеренитета за них, а в ответ английский король навсегда отказывался от претензий на французский трон. Однако ни одна из сторон так и не ратифицировала этот договор^[2].

В 1355 году Эдуард решил начать военную кампанию против Франции, напав на неё с двух сторон — из Гаскони и Нормандии. Гасконская армия, которой командовал Чёрный Принц, 14 сентября отправилась в плавание, но отправление нормандской армии во главе с Генри Гросмонтом, который к этому времени получил титул герцога Ланкастера, было задержано, поскольку дул неблагоприятный ветер, а также были получены известия, что Карл Злой снова достиг взаимопонимания с французским королём. Позже нормандская армия была отправлена в Кале, поскольку было получено известие, что городу угрожают французы. Её Эдуард III возглавил лично, высадившись в Кале 2 ноября, после чего двинулся на юг. Он почти встретился с армией Иоанна II Доброго, не добравшись до неё несколько миль, но затем отступил без сражения, поскольку французский король в ответ на призыв к бою отказался сражаться. Вернувшись в Кале, Эдуард узнал, что шотландцы захватили Берик^[англ.], поэтому он спешно отбыл в Англию. В январе 1356 года английский король возглавил армию, которая двинулась в поход в Шотландию. 13 января он вернул англичанам Берик, а также настолько сильно опустошил Лотиан, что эта экспедиция получила название «Горелое сретение^[англ.]». Это была последняя английская военная кампания Эдуарда III против Шотландии^[2][59].

Чёрный Принц, высадившийся в Гаскони, осенью 1355 года предпринял разорительный поход в Южную Францию, получивший название великого шевоше, в конце ноября вернувшись в Гасконь^[60]. В мае следующего в Нормандии высадилась армия герцога Ланкастера, но, разорив ряд городов, она отступила. За нежелание выступать против англичан французская аристократия выразила королю крайнее недовольство. В итоге Иоанн II в апреле приказал арестовать короля Наварры Карла II Злого, который возглавлял оппозицию, после чего в августе Филипп, брат наваррского короля, перешёл на сторону англичан, принеся Эдуарду III оммаж как «королю Франции и герцогу Нормандии». В итоге французский король был вынужден выступить против английской армии Чёрного Принца. В сентябре 1356 года состоялась битва при Пуатье, в которой французская армия потерпела сокрушительное поражение. Ряд аристократов погиб, многие попали в плен, в их числе был и сам король Иоанн II. Пленных заложников отправили в Англию. В результате данного успеха Эдуард III, в плену у которого находился также шотландский король, оказался в очень сильной позиции на переговорах. Английскому королю пришлось выбирать между получением большого выкупа за освобождение и заключением мирного договора, отказавшись от королевских титулов, и продолжением дорогостоящей завоевательной войны. 20 января 1356 года в Роксбурге Эдуард Баллиол передал свои права на шотландский трон Эдуарду III. 3 октября 1357 года англичане договорились о мире с Шотландией. По его условиям Эдуард III фактически признавал за Давидом II титул короля Шотландии. Сам король получал свободу в обмен на выкуп в рассрочку в размере 100 тысяч марок (66 666 фунтов). Хотя Эдуард III мог потребовать от Шотландии признания сюзеренитета, но в Берикском договоре об этом не упоминалось, что шотландцы считали своей крупной победой. Этим договором закончились войны за независимость Шотландии^[2][59].

Переговоры с Францией оказались более сложными. Эдуард III был полон решимости получить за отказ от французской короны существенные территориальные приобретения. В проекте Лондонского договора 1358 года предлагались условия, мало отличающиеся от тех, которые в конечном итоге были согласованы в 1360 году: суверенитет Англии над Кале, Понтье и расширенным герцогством Аквитания. Кроме того, Иоанн II за выкуп должен был заплатить 4 миллиона золотых экю (666 666 фунтов). Однако договор так и не был заключён, возможно, из-за того что французский регент так и не смог найти денег на первый взнос за выкуп. К январю 1359 года Эдуард стал планировать новую военную кампанию. По условиям нового проекта Лондонского договора от 24 марта 1359 года английский король потребовал кроме территориальных уступок предыдущего проекта ещё суверенный контроль над Нормандией, Анжу, Мэном и Туренью, а также сюзеренитет над Бретанью. В результате Англия смогла бы контролировать всё французское побережье от Кале до Пиренеев. Предложенные условия были настолько неприемлемыми, что, по мнению историков, они были равносильны объявлению войны^[2].

28 октября Эдуард III отплыл из Сануиджа и в тот же день достиг Кале. Его сопровождали трое старших сыновей, а также большая армия численностью около 10 тысяч воинов. Разделив её на 3 колонны, английский король двинулся на Реймс, который был осаждён 4 октября. Поскольку Эдуард взял с собой корону, он, скорее всего, намеревался официально стать французским королём в традиционном месте коронации Капетингов. Однако Реймс был хорошо укреплён. Англичане даже не пытались захватить город и через 5 недель в январе 1360 года осада была снята. Далее Эдуард повёл армию через Бургундию, устроив шевоше. Неизвестно, было ли это запланировано изначально, но герцог Бургундии Филипп I был вынужден не только предложить выкуп в 700 тысяч золотых экю (166 666 фунтов) за вывод английской армии из своих владений, но и пообещать, что в качестве пэра Франции в будущем он поддержит коронацию Эдуарда. Походом на Париж английскому королю не удалось спровоцировать французского дофина Карла на битву, поэтому он двинулся на юг по долине Луары. В Шартре английская армия 13 апреля попала в бурю, в результате которой погибли люди и лошади. Армия была ослаблена зимним походом, во время которого погода была плохой, и деморализована. В итоге Эдуарда III решил вернуться к мирным переговорам^[2][59].

Переговоры начались 1 мая в Бретиньи. От имени английского и французского короля выступали их наследники. Проект договора был подготовлен 8 мая. По его условиям Англия за отказ Эдуарда III от претензий на французский трон получала те же территориальные приобретения, что предлагались договором 1358 года, но размер выкупа за Иоанна II уменьшался до 3 миллионов золотых экю (500 тысяч фунтов). Однако это соглашение было достигнуто без ссылки на королей, поэтому до подтверждения ими оно было временным. 18 мая Эдуард III отплыл из Онфлёра, высадившись в Рае, откуда отправился в Вестминстер, в то время как его армия вернулась в Англию через Кале. Тем временем французскому правительству предстояла задача собрать первую часть выкупа за своего короля^[2].

9 октября Эдуард III вернулся в Кале для подтверждения договора. К тому времени несколько недель снова велись переговоры, поскольку камнем преткновения стали положения об отказе Иоанна II от сюзеренитета за уступаемые владения, а также отречение английского короля от прав на французскую корону. В итоге эти положения были убраны из текста основного договора и превращены в отдельное соглашение. Его планировалось заключить только после передачи уступаемых территорий, которая должна была закончиться не позже 1 ноября 1361 года. В итоге обе стороны подтвердили соглашение 24 октября, фактически не выполнив все его условия. В дальнейшем обе стороны уклонялись от выполнения своих разделов договора, касающегося отказа от претензий. В конечном итоге данная тактика проволочек пошла на пользу в первую очередь Франции, хотя не исключено, что достигнутый в Кале компромисс был делом рук Эдуарда III, который не был доволен условиями мира в Бретиньи и продолжал цепляться за свои амбиции по завоеванию более крупных частей Франции. В то же время мирное соглашение было восторженно встречено Англией, где оно было ратифицировано парламентом в январе 1361 года и торжественно отмечено королём и его семьёй в Вестминстерском аббатстве^[2].

После решения конфликтов с Францией и Шотландией Эдуард III смог перейти к реализации стратегии, к которой он двигался в течение ряда лет. Между 1330 и 1355 годом королева Филиппа родила минимум 12 детей^{[К 54]}. Из них детский возраст преодолели только 5 сыновей и 4 дочери. При этом к 1358 году был женат только один из сыновей — Лайонел Антверп, граф Ольстер, у которого родилась только одна дочь — Филиппа. Но в 1358—1359 годах было заключено несколько важных брачных соглашений: принцесса Маргарет была помолвлена с Джоном Гастингсом, графом Пембруком, Филиппа Ольстерская — с Эдмундом Мортимером, наследником графа Марч, а принц Джон Гонт — с Бланкой Ланкастерской, одной из наследниц Генри Гросмонта, герцога Ланкастера. Эти браки имели важные последствия для господства Эдуарда III на Британских островах. Очень важен был альянс между графами Марч и Ольстера, позволявший продвигать королевские интересы в Ирландии. В связи с этим король назначил в 1361 году Лайонела лейтенантом Ирландии, а в 1362 году присвоил ему титул герцога Кларенса. Важен был и брак Джона Гонта, в результате получившего обширные владения, которые сделали его одним из крупнейших магнатов в Северной Англии. В 1362 году он получил титул герцога Ланкастера, в последующие годы играя важную роль в поддержании безопасности на англо-шотландской границе. В 1360-х годах Эдуард III даже пытался убедить бездетного Давида II Брюса, который продолжал оставаться должен огромную сумму за свой выкуп, признать Гонта наследником шотландского престола^[2][62][5].

В 1362 году Эдуард III также назначил своего наследника князем Аквитании, сделав герцогство фактически палатинатом^{[К 9]}. К этому моменту тот также женился (судя по всему, по любви) — на Джоанне Кентской, причём свадьба считалась достаточно скандальной. Невеста уже дважды побывала замужем; хотя первый муж, от которого у неё было пятеро детей, был мёртв, но ещё один, Уильям Монтегю, 2-й граф Солсбери, был жив^{[К 55][2][5][63]}.

Аналогичные закономерности проявились и в брачных проектах для других детей Эдуарда III, стремившегося через них получить для своей семьи контроль над землями как в Англии, так и за её пределами. Жан де Монфор, которого король продолжал поддерживать в качестве претендента на титул герцога Бретани, в 1365 году женился на принцессе Марии. Правда она умерла вскоре после свадьбы, но Монфор согласился не жениться повторно без разрешения Эдуарда III. В 1366 году он вступил в брак с Джоан Холланд, падчерицей принца Уэльского^{[К 56]}. Хотя в 1362 году Эдуард III отказался от сюзеренитета над Бретанью, но герцогство ещё несколько лет находилось в области влияния Плантагенетов. Также английский король попытался женить своего четвёртого сына Эдмунда Лэнгли, которому он даровал титул графа Кембриджа, на Маргарите, наследнице графств Фландрия и Бургундия. Переговоры о браке продвинулись достаточно далеко. Пытался Эдуард устроить и брак дочери Изабеллы, но та заявила, что выйдет замуж только по любви^[2][5].

Серия браков детей Эдуарда III, заключённых в этот период, позволяет предположить, что английский король пытался действовать подобно Генриху II, стремясь создать конфедерацию государств, связанных с Плантагенетами различными узами. Однако особого успеха в этом он не добился. Так проект фламандского брака Эдмунда Лэнгли столкнулся с противостоянием профранцузски настроенного папы Урбана V, и брак заключён не был. В ответ Эдуард III провёл ряд репрессивных мер против влияния папской курии в Англии, включая переподтверждение в 1365 году парламентом «Статута об уполномоченных^[англ.]» и «Статута о посягательстве на власть короля и его правительства». Однако в течение нескольких лет перспективы выгодных браков и получения иностранных титулов, вероятно, позволяли удовлетворить амбиции Эдуарда III, а также помогали сохранить дух дружелюбия и единства, отличавший английскую королевскую семью в этот период^[2].

В 1361—1362 годах в Англию вернулась чума, приведя к смерти нескольких близких соратников Эдуарда III, а также двух юных королевских дочерей, однако сам король, отметивший в 1362 году своё 50-летие, не заболел. К его дню рождения был приурочен парламент, который объявил о всеобщем помиловании, а также принял важный статут, определяющий и ограничивающий королевское право реквизировать провиант на нужды двора. Эти уступки оказались популярными. Их необходимость была определена тем, что королю пришлось просить палату общин возобновить сбор с доходов на шерсть, взимаемый сверх обычных таможенных пошлин, чтобы уплатить значительные долги, которые, по утверждению правительства, накопились за военные годы. Палата общин согласилась на данное предложение, что продемонстрировало важную разницу между прямыми налогами, которые можно было взимать только во время войны, и косвенными, которые в последующие годы стали более или менее постоянными. Другое предложение, представленное парламенту в 1362 году, касалось вывоза производимых в Англии товаров и необходимости создания для этого единого перевалочного пункта в Кале. Палата общин так и не смогла прийти к согласию по поводу этого предложения, поэтому английское правительство единолично решило в 1363 году организовать в Кале такой пункт. Однако данное решение давало выгоду не для английской экономики, а для торговой компании, которая была назначена для управлением экспортом товаров^[2][5].

Вклад Эдуарда III в данные решения, как и ранее, историки оценивают в значительной степени с точки зрения выбора министров и управления ими. Главной фигурой в королевской администрации в это время был Уильям Уикхемский^[англ.], который в 1363 году стал хранителем малой печати, а в 1367 году — канцлером. В то же время целеустремлённость, которая была характерна для английского правительства в 1350-е годы, теперь была недостаточной. Так в 1360-е годы несколько раз оно проявляло нерешительность в отношении вопроса о том, следует ли позволить сохранить мировым судьям возможность выносить решения и приговоры: в 1362 году полномочия были подтверждены, в 1364 году — отменены, а в 1368 году — окончательно возвращены. В 1365 году по обвинениям в коррупции в казначействе были уволены главный судья суда казначейства и председатель суда королевской скамьи. В 1368 году из-за обвинений в злоупотреблении особыми судебными полномочиями был помещён в тюрьму сэр Джон Ли, управляющий королевским двором. Хотя в это время ещё не высказывалось общественного недовольства деятельностью правительства, однако эти скандалы указывают на возникавшие проблемы в управлении государством, за которые в определённой мере нёс ответственность король^[2].

В 1364 году умер король Франции Иоанн II, которому наследовал его сын Карл V. В результате перспективы, что урегулирование, достигнутое в 1360 году, приведёт к прочному миру, стали менее вероятными^{[К 57]}. Основной повод для возобновления войны дала Аквитания, которой теперь управлял наследник Эдуарда III, Эдуард Чёрный Принц. Ряд её жителей, недовольных управлением принца Уэльского, обратились во французский парламент. Поскольку Карл V официально не отказывался от сюзеренитета над Аквитанией, он вызвал Чёрного Принца к себе. Когда же тот не приехал, французский король объявил английского принца непокорным вассалом, а также заявил о конфискации Аквитании. Это решение нарушало достигнутое в Бретиньи урегулирование, поэтому у Эдуарда III не осталось другого выбора, как вновь заявить о своих династических претензиях на французский трон. После консультаций с парламентом, 11 июня 1369 года он вновь официально провозгласил себя королём Франции^[2].

Стремясь разрушить союз между Кастилией и Францией, двое сыновей Эдуарда, Чёрный Принц и Джон Гонт, решили вмешаться в междоусобицу в Кастилии^{[К 58]} и предприняли в 1367 году военный поход, одобренный их отцом. Хотя английской армии удалось одержать несколько побед и восстановить на кастильском троне Педро I Жестокого, но своих обещаний тот не выполнил^{[К 59]}. Узнав о том, что Энрике Трастамарский вторгся в Гасконь, англичане были вынуждены покинуть Кастилию^[62][65].

Английская стратегия в войне 1369—1375 годов копировала стратегию войны 1340—1350-х годов. Однако у Эдуарда теперь не было тех личных и дипломатических связей, что были раньше, поэтому он не мог эффективно вмешиваться в дела северных провинций. Кроме того, в 1372 году английский флот под командованием графа Пембрука потерпел поражение от кастильцев в морском сражении у Ла-Рошели. В результате англичане не могли эффективно пополнять гарнизоны в Аквитании, чем воспользовался Карл V, армия которого захватила большую часть северных земель герцогства. В результате под контролем англичан оказалась только узкая прибрежная полоса от Бордо до Байонны. Более радужными были шансы на успех в Бретани, поскольку Жан де Монфор в 1372 году возобновил союз с Эдуардом III. Но в 1373 году он сам был вынужден бежать в Англию, а организованная Джоном Гонтом военная экспедиция для оказания помощи так и не добралась до Бретани. Вместо этого герцог Ланкастер предпочёл совершить шевоше через Восточную и Южную Францию, добравшись из Кале в Бордо^[2].

Несмотря на преклонный возраст, Эдуард III активно участвовал в военном планировании, а также сам стремился участвовать в военных походах. Летом 1369 года он собирался возглавить армию, которая отправилась в Кале, однако в итоге её командиром стал Джон Гонт; возможно, короля задержала смерть королевы Филиппы, которая произошла 15 августа. После разгрома флота графа Пембрука Эдуард III собрался отправиться в экспедицию в Аквитанию вместо болеющего принца Уэльского. 30 августа король, назначив формальным регентом внука, Ричарда Бордосского, поднялся на борт корабля. Однако погодные условия были крайне неблагоприятными, поэтому достигнуть пункта назначения флот так и не смог. В результате через 5 недель король был вынужден приказать вернуться в Англию, так и не побывав в Аквитании^[2].

В 1374—1375 годах при посредничестве папы Григория XI были проведены переговоры между представителями королей Англии и Франции. 27 июля 1375 года в Брюгге было заключено перемирие на год. В итоге экспедиционные силы в Бретани, которыми командовали Жан де Монфор и Эдмунд Лэнгли, граф Кембридж, были вынуждены снять осаду Кемперле и покинуть герцогство. Но достигнутое перемирие в Англии было встречено с недовольством^[2].

На начальных этапах война 1369—1375 годов оплачивалась за счёт косвенных налогов, а также королевских доходов от штрафов и пожалований духовенства. Только в 1371 году корона обратилась в парламент с просьбой о прямом налоге. Палата общин предложила собрать 50 тысяч фунтов за счёт стандартного сбора с каждого прихода страны. Ценой этого оказалось увольнение канцлера, казначея и хранителя малой печати, которых заменили непрофессионалы. При этом в период с 1371 и до января 1377 года на должности канцлера и казначея назначались миряне^[2].

К 1376 году все налоги, собранные по решению парламента 1371 и 1373 годов, были израсходованы, в результате чего у правительства не оказалось денег. Хотя в 1376 году перемирие с Францией было продлено ещё на год, финансы короны оказались в плачевном состоянии. В итоге в апреле 1376 года был созван парламент. Впоследствии его называли «Хорошим». Он отказывался ввести прямые налоги, однако согласился продлись налог на шерсть. Но кроме этого в данном парламенте произошла самая драматичная и решительная атака на королевское правительство, когда-либо предпринимавшаяся в средневековом парламенте^[2].

Эдуард III был слишком болен, чтобы участвовать в заседаниях парламента, а его наследник в это время умирал. Следующий по старшинству сын, Лайонел Антверп, герцог Кларенс, умер в 1368 году. Поэтому председательствовал третий из сыновей, Джон Гонт. Возможно, что именно отсутствие короля сделало палату общин менее сдержанной в отношении своих претензий к короне. Своим спикером она избрала Питера де ла Мара^[англ.]. После некоторой задержки палата общин добилась назначения нового совета, в который вошли граф Марч и епископ Уикхем, имевшие ряд претензий к королевскому двору. Далее де ла Мар от имени палаты общин выдвинул обвинения против ряда финансистов, в первую очередь — королевского камергера Уильяма Латимера, управляющего королевским хозяйством Джона Невилла из Рэби и лондонского купца Ричарда Лайонса^[англ.]. Латимер и Лайонс, ставшие главной мишенью, обвинялись в том, что они получали прибыль от спорных финансовых схем, направленных на сбор денег в казну. Также под обвинением оказалась Элис Перрерс, которая после смерти королевы Филиппы в середине 1360-х стала любовницей Эдуарда III, и от связи с которой родилось минимум трое детей. Королевская любовница была обвинена в жадности и использовании огромного влияния при дворе для увеличения своего богатства. Обвинения были заслушаны перед лордами (что установило процедуру парламентского импичмента), после чего Латимер и Невилл были уволены, Лайонс был заключён в тюрьму, а Элис Перрерс приговорена к изгнанию из королевского двора. В итоге к моменту роспуска парламента двор был в полном замешательстве^[2].

Однако победа «Хорошего парламента» была недолгой. К октябрю 1376 года все смещённые придворные были помилованы и восстановлены в правах. В январе 1377 года был собран «Плохой парламент», который был полностью подвластен Джону Гонту и отменил все решения «Хорошего»^[2].

Первые свидетельства об ухудшении здоровья короля относятся к 1369 году, когда королевский врач Джон Гластон с 13 февраля по 9 мая находился вне королевского двора, «готовя лекарство» для короля. В период с июня 1371 по июль 1372 года Гладстон по такой же причине отсутствовал 67 дней. Впрочем, такие периоды недомогания не обязательно были связаны с болезнью — возможно, их причиной была старческая немощь короля, точная природа которой неизвестна. Хотя историки традиционно описывают Эдуарда III в этот период как поражённого старческим слабоумием, прямых доказательств деменции у него не существует. Высказывались предположения, что, возможно, умственные способности короля пострадали в результате серии инсультов. При этом есть свидетельства, что минимум до середины 1370-х годов Эдуард III продолжал периодически принимать активное участие в государственных делах^[2].

При этом работоспособность короля, судя по всему, снизилась. Уже в 1360-е годы передвижения короля, как правило, ограничивались Южной Англией. Эдуард III в это время всё более длительные периоды проводил в своих резиденциях, прежде всего, в Виндзоре. Совет в это время чаще всего собирался в Вестминстере, в результате чего центр управления государством несколько отдалился от королевского двора. Кроме того, в 1375 году камергер королевского двора получил право подтверждать ходатайства, полученные при дворе, примечаниями, якобы отражающие личные пожелания короля. На основании этого историки делают вывод, что в этот период Эдуард фактически не принимал участие в управлении государства, хотя правительственные чиновники поддерживали видимость активного участия короля в делах^[2].

В Троицу 1376 года Эдуарда III привезли из Хаверинга^[англ.] в Кенсингтонский дворец, чтобы он мог проститься с умирающим старшим сыном Эдуардом. В день святого Михаила он сам заболел в Хаверинге, у него обнаружился большой абсцесс. Готовясь к смерти, король 5 октября назначил попечителей своих личных имений, а через три дня составил завещание. 3 февраля 1377 года абсцесс прорвался, в результате Эдуард немного оживился. Врачи нашли для него подходящую диету, в которую входили «мясной бульон… и супы из лучшего белого хлеба, приготовленные на теплом козьем молоке». 11 февраля короля перевезли из Хаверинга в Шин; когда лодка проплывала мимо Вестминстерского дворца, где в это время заседал парламент, лорды вышли, чтобы приободрить его. 23 апреля Эдуард посетил Виндзор, где в этот день многие молодые дворяне и члены королевской семьи были посвящены в рыцари, а двое внуков короля, Ричард Бордосский и Генрих Болингброк были приняты в орден Подвязки. После церемонии Эдуард был доставлен обратно в Шин. Там он и умер 21 июня. Деревянное погребальное изображение Эдуарда III — самое древнее из сохранившихся, вероятно, было скопировано с королевской погребальной маски. На нём лицо немного искажено, что, возможно, является признаком инсульта, который и мог стать причиной смерти^[2].

Умершему королю были организованы торжественные похороны. Тело Эдуарда III забальзамировал Роджер Ченделер из Лондона за 21 фунт, после чего его перевезли из дворца Шин в Лондон за 3 дня. Во время траурной процессии было использовано 1700 факелов. Погребальные мессы состоялись в соборе Святого Павла 28 июня в присутствии архиепископа Кентерберийского Саймона Садбери и 4 июля, когда на ней присутствовали двое из оставшихся в живых сыновей покойного короля — Джон Гонт и Эдмунд Лэнгли. Похороны состоялись 5 июля в Вестминстерском аббатстве. Гробница короля располагалась на южной стороне капеллы Эдуарда Исповедника. Гробница, сохранившаяся до настоящего времени, судя по всему, была построена в 1386 году^[2].

Эдуард III был королём 50 лет, что является одним из самых долгих правлений в истории Англии^{[К 60]}. Королём Эдуард стал в 14 лет, после чего в течение 20—30 лет участвовал в различных войнах, пока не перешёл к более оседлому образу жизни. Дожив до 64 лет, он пережил троих братьев и сестер, жену и 8 из 12 детей. Он пережил и эпидемию Чёрной смерти, унёсшую много жизней в королевстве. Из-за этого король воспринимался как знак божественного благоволения. После смерти Эдуарда III его подданные пережили коллективное чувство утраты, поскольку в 1377 году оставалось мало англичан, которые могли бы вспомнить королевство без Эдуарда^[1].

Поскольку старший сын Эдуарда III, Эдуард Чёрный Принц, умер раньше отца, то английский престол наследовал его внук, Ричард II Бордосский^[2].

По условиям завещания Эдуарда III были основаны два фонда для пожертвований: в цистерцианском аббатстве Святой Марии де Грас^[англ.], расположенном за пределами Тауэра, и коллегии светских каноников, прикреплённой к часовне Святого Стефана в Вестминстере и монастырю Кингс-Лэнгли в Хартфордшире, где были похоронены некоторые члены его семьи. Для обеспечения фондов были переданы некоторые личные поместья Эдуарда. Однако правительство Ричарда II попыталось использовать эти владения для королевского наставника, сэра Саймона Бёрли. Это решение вызвало судебные тяжбы, которые были завершены в 1401 году, после чего все условия завещания Эдуарда III были, наконец, выполнены^[2].

Современники и потомки почитали Эдуарда III, в основном, как великого воина. Хотя исследователи XIX и начала XX века по большей мере не рассматривали короля в качестве великого стратега, более поздние исследователи отмечают его командирские способности, подчёркивая активное участие в управлении военными действиями, умение внушать войскам уверенность и устанавливать в армии дисциплину, а также успехи в применении тактики шевоше и смешанного строя на полях сражений. При этом доверие, с которым к нему относились правители и представители европейской знати, во многом объяснялось как почтением, так и страхом, который внушала английская армия своими действиями на континенте^[2].

Хотя исследователи долгое время полагали, что Эдуард III интересовался только боевыми подвигами и был грубоват в своих вкусах, в настоящее время считается, что он был более разносторонней личностью. Король был покровителем некоторых из лучших художественных достижений своего времени. В 1350—1360-е годы Эдуард провёл большую перестройку Виндзорского замка, которая важна ещё и тем, что сместила центр почитания короля Артура из Гластонбери и Уинчестера. Также строительные работы проводились в ряде королевских резиденций: Вестминстере, Элтеме, Шине, Лидсе, Вудстоке, Кингс-Лэнгли^[англ.]. Кроме того, на острове Шеппи в 1360-е годы был построен замок Куинборо^[англ.], который в первую очередь был предназначен для защиты устья Темзы, но был щедро оборудован и для королевских визитов. Возможно, что у Эдуарда была склонность к использованию современных устройств: именно во время его правления в королевские ванны в Виндзоре, Вестминсторе и Кингс-Лэнгли была проведена горячая вода, в королевских дворцах начали появляться механические часы^[2].

Большая часть прижизненного образа Эдуарда III строилась вокруг его рыцарства. Так, хронист из Эно Жан Лебель неоднократно добавляет к его имени эпитет «Благородный». Его примеру следовали многие английские хронисты, противопоставляя благородного Эдуарда III «тирану» Филиппу VI Французскому^[2]. «Этот король, — писал рыцарь Томас Грей из Хетона, — вел веселую жизнь на турнирах и поединках и развлекал дам»^[66]. В придворном контексте рыцарский кодекс поддерживался роскошными церемониями и сильно стилизованным протоколом. Важной мерой авторитета короля в качестве образцового рыцаря было его отношение к женщинам: он спас графиню Атолл, прислушался к мольбам королевы Филиппы в Кале, взял на себя роль защитника баронессы Уэйк. Однако не всех привлекал такой образ. Хотя история о том, что Эдуард изнасиловал графиню Солсбери, которая позже была «очищена» и преобразована в основополагающий миф об основании ордена Подвязки, в настоящее время считается частью французской пропаганды, ряд современных королю английских писателей обвиняли его двор в распущенности. Значительный ущерб репутации Эдуарда в последние годы его жизни нанесла связь с Элис Перрерс^[2].

В конце XIV — начале XV века начал развиваться культ Эдуарда III. Политика его внука Ричарда II заставила современных хронистов вспоминать середину XIV века как золотой век золотого короля. Когда в начале XV века Генрих V возобновил столетнюю войну, большой интерес у него вызывали достижения прославленного прадеда, а также рассказы о военных кампаниях Эдуарда III и Чёрного Принца, которые записаны в разных хрониках^[2].

К Эдуарду III восходят династии Ланкастеров, Йорков и Тюдоров^{[К 61]}, которые участвовали в кровопролитной войне Алой и Белой розы, однако его репутация при любых сменах политического режима никогда не подвергалась сомнению. В конце XVI века была написана анонимная пьеса «Эдуард III», создание которой ряд исследователей приписывает Уильяму Шекспиру. В ней достижениям Эдуарда III придавалось особое значение, а битва при Слейсе сравнивалась с разгромом испанской Непобедимой армады^[2].

Посмертная репутация Эдуарда III складывалась не только из его воинских достижений. Генриха IV и Эдуарда IV призывали вести себя в законодательной и налоговой политике подобно Эдуарду III, а в XVI—XVII веках были сделаны расшифровки таможенных счетов 1350-х годов, чтобы продемонстрировать богатство английской монархии и благоприятный торговый баланс во время правления Эдуарда III. В XVII веке его приводили в пример как конституционного монарха, во время правления которого корона и парламент вместе работали для общей выгоды. В 1688 году, когда произошла «Славная революция», была опубликована содержательная и научная биография Эдуарда III^[2].

В XIX веке отношение к королю изменилось. Уильям Стэббс в своей работе «Конституционная история Англии» сильно критиковал Эдуарда III, называя его сладострастным правителем, а также обвиняя в том, что тот лишил Англию богатств, чтобы субсидировать безответственные войны. Также, по его мнению, королю не хватало дальновидности; покупая популярность и отчуждая прерогативу короны, он вверг английскую монархию в конституционный паралич, который в итоге привёл к войне Алой и Белой розы. В то же время исследователи XX века, такие как Кеннет Мак-Фарлейн^[англ.] и Мэй Мак-Кисак^[англ.], относятся к Эдуарду III более положительно, в первую очередь по той причине, что оценивали личности средневековых правителей исходя из ценностей их времени^[2]. Так М. Мак-Кисак в своей работе «Эдуард III и историки» отмечает, что суждения Стэббса носят теологическую природу, а также что не следует ожидать, что средневековый монарх будет идеалом конституционной монархии, ибо как бы король ни был хорош в своём деле сам по себе, его роль была скорее прагматической: ему нужно было поддерживать порядок и решать проблемы по мере их поступления, в чём Эдуард III весьма неплохо преуспел^[67]. На обвинения в том, что щедрой раздачей земель своим младшим сыновьям Эдуард III способствовал династической розни, которая привела к войне Алой и Белой розы, К. Б. Мак-Фарлейн отвечает, что подобная политика была не только общепринятой в то время, но и самой лучшей^[68]. Данной историографической тенденции следуют и более поздние биографы Эдуарда III, такие как Иэн Мортимер^[69] и Марк Ормрод^[7]. В то же время негативные оценки личности короля не исчезли. Так Норман^[англ.] описывает его как «алчного бандита и садиста», несущего «разрушительную и беспощадную силу»^[70].

• Является главным героем пьесы «Эдуард III», создание которой приписывается Уильяму Шекспиру^[71]. Действует также в пьесе Кристофера Марло «Эдуард II» и в её экранизации, которую снял Дерек Джармен.
• Является одним из персонажей в книгах французского писателя Мориса Дрюона «Французская волчица» и «Лилия и лев» из серии «Проклятые короли». В экранизации 1972 года роль Эдуарда III исполняет Жан-Луи Бру^[72], а в экранизации 2005 года — Орельен Виик^{[англ.][73]}.
• Является одним из персонажей романов Александра Дюма «Графиня Солсбери»^[74] и «Эдуард III»^[75].

Жена: с 1326^{[К 62]} Филиппа Геннегау (1313/1314 — 15 августа 1369), дочь Вильгельма I Доброго, графа Эно, Голландии и Зеландии, и Жанны де Валуа^[7]. Дети:

• Эдуард Чёрный Принц (15 июня 1330 — 8 июня 1376), граф Честер с 1333 года, герцог Корнуолльский с 1337 года, принц Уэльский с 1343 года, князь Аквитании в 1362—1375, сеньор Бискайи и Кастро-Урдьялеса с 1366 года^[7][76][77].
• Изабелла Английская (1332/1334 — 1379/1382); муж: с 27 июля 1365 Ангерран VII де Куси (около 1339 — 18 ноября 1397), сеньор де Куси, де Марль, де Ла Фер-д’Уази, де Креси-Сюр-Сер и де Монмирай с 1346 года, 1-й граф Бедфорд в 1366—1377 годах, граф Суассона с 1367 года^[7][78].
• Джоан (Иоанна) Английская (1334/1335 — 2 сентября 1348)^[7].
• Уильям Хатфилд (около 1336 — до 3 марта 1337)^[7].
• Лайонел Антверп (29 ноября 1338 — 7 октября 1368), граф Ольстер с 1347 года, герцог Кларенс с 1362 года^[7][79][80].
• Джон Гонт (март/май 1340 — 3 февраля 1399), граф Ричмонд в 1342—1373 годах, герцог Ланкастерский, граф Ланкастер, Дерби, Лестер и Линкольн с 1362, сеньор де Бофор и де Ножан в 1362—1369 годах, сеньор де Бержерак и де Ла Рош-сюр-Йон с 1370 года, титулярный король Кастилии и Леона в 1372—1388 годах, герцог Аквитании с 1390 года, родоначальник династии Ланкастеров^[7][62][81].
• Эдмунд Лэнгли (5 июня 1341 — 1 августа 1402), 1-й граф Кембридж с 1362 года, 1-й герцог Йоркский с 1385 года, родоначальник династии Йорков^[7][82][83].
• Бланка Английская (родилась и умерла около 1342)^[7].
• Мария Уолтемская (10 октября 1344—1362); муж: с 1361 Жан IV (V) Доблестный (1339/1340 — 1/2 ноября 1399), граф де Монфор с 1345 года, герцог Бретонский с 1365 года, граф Ричмонд в 1373—1381, 1381—1384, 1386—1388, 1391—1392 и 1399 годах^[7][84][85].
• Маргарита Английская (20 июля 1346 — после 1 октября 1361); муж: с 19 мая 1359 Джон Гастингс (29 августа 1347 — 16 апреля 1375) — 2/12-й граф Пембрук, 4/5-й барон Гастингс и 19-й барон Абергавенни с 1348 года^[7][86].
• Томас Виндзорский (1347 — около 1348)^[7].
• Уильям Виндзорский (до 24 июня 1348 — до 5 сентября 1348)^[7].
• Томас Вудсток (7 января 1355 — 8/9 сентября 1397), 1-й граф Бекингем с 1377 года, граф Эссекс с 1380 года, герцог Глостер и Албемарл с 1385 года^[7][87].

Известны также трое незаконнорождённых детей Эдуарда III от любовницы Элис Перрерс^[7]:

• Джон де Саутери (1364/1365 — после 1383)^[7].
• Джейн^[7].
• Джоан (умерла до января 1431)^[7].

Комментарии