Бедняк (крестьянин)

Бедня́к — малоимущий крестьянин-единоличник дореволюционной и Советской России. К широкому слою деревенских нищих относились как слабые в экономическом отношении крестьяне (обладатели беспосевных или безземельных хозяйств, батраки, вдовы, сироты, новосёлы, калеки), так и люди, занимающиеся преимущественно отходническими промыслами^[1][2]. Деление сельского общества на бедняков, середняков и кулаков было больше политической, чем социально-экономической категорией, и у советских функционеров зачастую не было уверенности, к какой группе относить тех или иных крестьян^[2][3]. В конце 1920-х — начале 1930-х годов советская власть рассматривала рост малоимущих хозяйств как средство проведения коллективизации^[4].

В дореволюционные годы бедняки, не имевшие возможности обрабатывать свою землю самостоятельно, сдавали её в аренду кулакам, а сами нанимались в батраки или уходили в город. Декрет о земле, запретивший аренду и наёмный труд, привёл к резкому сокращению найма. Это, в свою очередь, повлекло за собой рост безработицы в деревне и значительно ухудшило жизненный уровень крестьянских масс^[5]. Аренда продолжилась, но на нелегальной основе: бедняк, не имевший средств производства для обработки надела, стал сдавать землю кулаку. Местные органы власти были вынуждены санкционировать стихийно возникший вид землепользования, чтобы не допустить недосева. Начало гражданской войны и дальнейшее ухудшение экономической ситуации вызвали массовый отток населения из города в деревню. Отходники и рабочие, сохранившие свои связи с деревней, были вынуждены вновь вернуться к своим семьям. Стремясь поддержать бедняков, государство пошло на предоставление налоговых льгот. По декрету ВЦИК от 30 октября 1918 года продразвёрстка не распространялась на батраков, имевших жалование меньше 1500 рублей в месяц^[6].

В период новой экономической политики аграрная политика государства была направлена на поддержку бедняков и притеснение кулаков. Так, декрет ВЦИК от 21 марта 1921 года «О замене продовольственной и сырьевой разверстки натуральным налогом» устанавливал прогрессивную ставку налогообложения и в исключительных случаях предусматривал полное освобождение малоимущих крестьян от уплаты продналога^[7]. В ограниченных масштабах была разрешена аренда сроком не более одного севооборота^[8]. В 1922 году все виды натуральных повинностей были заменены одним, а в 1923—1924-х гг. произошёл переход к единому сельскохозяйственному налогу, выраженному в денежной форме^[2]. Ответственные за перерасчёт волостные комиссии, состоящие преимущественно из местных сельчан, должны были разрешать ходатайства, рассматривать жалобы на неправильно начисленные суммы, подсчитывать количество едоков и скота в хозяйстве.

Предварительные расчёты на 1925—1926 гг. показали, что 20 % крестьян должны были получить налоговые льготы^[2]. Среди прочего, от повинности так же освобождались батраки, сельские учителя, агрономы, сельские врачи, фельдшеры, ветеринары, лесничие, народные судьи, сельские милиционеры, председатели сельских и волостных советов. Для каждой национальной республики был установлен необлагаемый доходный минимум. Для территории РСФСР эта сумма составляла 75 рублей^[2]. Число освобождённых от налога хозяйств постоянно росло, и к 1927 году достигло 35 %^[9]. Правительство также создало специальный фонд для кредитования бедноты и предоставляло ей семенные ссуды, развивало сельскую кооперацию. Тем не менее, по оценкам И. И. Климина, данной помощи в масштабах страны было явно недостаточно^[10]. Тормозилось и развитие крестьянской кооперации: для вступления в артель необходимо было внести паевые и регулярно уплачивать членские взносы, чего бедняки зачастую позволить себе не могли^[11]. Многие товарищества отказывали в помощи малоимущим крестьянам, поскольку не могли получить с них поручительства на своевременное погашение задолженности^[12].

После кризиса хлебозаготовок и XV съезда ВКП(б) началось постепенное сокращение допустимой площади земли, сдаваемой в аренду. Положение о сельхозналоге на 1928—1929 год полностью освобождало от повинности единоличные хозяйства, сумма облагаемого дохода которых не превышала при 1 и 2 едоках — 100 рублей, при 3—4 — 120 рублей, при 5 и более — 130 рублей^[13]. Существенно расширилась численность сельских партийных ячеек и групп бедноты. Бедняки активно поддерживали политику коллективизации: они оказывали помощь власти в обнаружении скрытых доходов, обсуждали вопросы посевной компании и крестьянской кооперации на собраниях. Тем не менее, не все деревенские нищие восприняли коллективизацию: ряд бедняков и батраков, обладающих тесной экономической связью с зажиточным крестьянством, противодействовал поставкам сельхозпродукции в колхозы и свои собственные хозяйства. В отношении таких элементов советская власть употребляла термин «подкулачник»^[14]. По мнению В. В. Кондрашина, значительное число малоимущих крестьян участвовало в кооперации из-за личных обид и пренебрежительного отношения к ним более состоятельных односельчан^[14]. С. А. Есиков отмечает, что важную роль сыграли налоговые льготы беднякам в первые годы советской власти^[15].

По современным оценкам, к концу 1920-х годов малоимущими было около 50 % крестьянских земель. Это были безинвентарные хозяйства с посевом до 3 десятин, обладающие одной лошадью или не имеющие скота вовсе^[16]. Размер надела достигал 2,5—4 га, а его доход оценивался примерно в 250—300 рублей^[17]. По свидетельству А. И. Хрящевой, в средней полосе России бедняцкими считались хозяйства, обладающие одной лошадью и от 1 до 2 единиц посева, тогда как в Нижнем Поволжье и на Юго-Востоке к малоимущим относили земли с запашкой от 2 до 4 десятин, обрабатываемые 1—2 волами^[18]. С. А. Есиков применительно к Тамбовской губернии относит к бедняцким большую часть крестьянских земель с площадью посева до 3 десятин^[19]. Роль бедняка в советской торговле была мизерной. По материалам Рабкрина, малоимущие крестьяне поставляли на рынок 23 % хлеба, а, по оценкам Центрального статистического управления, вообще не были втянуты в товарное производство^[20].

В среднем, семья состояла из четырёх человек, из которых было 1—2 работника^[17]. Рацион малоимущих крестьян был скудным: в основном, ели хлеб с примесями, картофель и кашу; мясо покупали по очень большим праздникам^[20]. Бедняки часто страдали от малоземелья и нехватки средств производства, которые в основном брались в аренду у середняков^[21]. Так, к 1927 году в России насчитывалось 30,6 % безлошадных и 31,6 % безинвентарных хозяйств^[16]. Отсутствие рабочего скота не позволяло повысить производительность труда и увеличить запашку. Как следствие, в бедняцких хозяйствах урожай был ниже: его обычно хватало на 2—3 месяца, после чего приходилось жить «в долг» или сдавать землю в аренду^[20]. Взрослые члены семьи уходили на заработки, дети и подростки шли в пастухи, а женщины становились подёнщицами^[22].

Покровительственная политика советской власти по отношению к беднякам во многом обусловила враждебную позицию середняков по отношению к малоимущим крестьянам: последних часто характеризовали как «лодырей», «ленивцев», «пьяниц», «лентяев», обвиняли в иждивенчестве^[14][23]. Некоторые бедняки окончательно бросали своё хозяйство, но продолжали получать льготы. Были случаи, когда крестьяне пытались объяснить свою принадлежность к бедноте инвалидностью или болезнью^[24]. Существование этой проблемы признавалось ответственными работниками^[25].

По мнению И. И. Климина, причислять всех бедняков к разряду тунеядцев неправильно. Материалы обследования одной из волостей Пензенской губернии показывают, что лишь 8 % земель, по свидетельству крестьян, принадлежало потомственным нищим^[17]. Большая часть малоимущих хозяйств образовалось в результате семейных разделов, из-за отсутствия рабочих рук или по причине стихийных бедствий^[16]. Исследователь считает, что среди бедняков преобладали не ленивцы, а трудовики, которых было абсолютное большинство^[26].

• Алиева Л. В. «Бедняки» в представлениях русского крестьянства 1920-х гг. (на материалах Северо-Запада России) (рус.) // Псков. Научно-практический, историко-краеведческий журнал. — Псков: ПсковГУ, 2016. — № 45. — С. 128—130. — ISSN 2219-7923.
• Глебов А. Н. Льготы крестьян в советском налоговом законодательстве в 1928—1941 годы (рус.) // Современные проблемы права: теория и практика. Материалы Всероссийской научно-практической конференции. — Курган: КГУ, 2011. — С. 3—7. — ISBN 978-5-4217-0092-2.
• Есиков С. А. Российская деревня в годы нэпа: к вопросу об альтернативах сталинской коллективизации (по материалам Центрального Черноземья) (рус.). — М.: РОССПЭН, 2010. — 246 с. — (История сталинизма). — 2000 экз. — ISBN 978-5-8243-1383-3.
• Климин И. И. Российское крестьянство в годы новой экономической политики (1921—1927). Часть первая (рус.). — СПб.: Изд-во Политехнического университета, 2007. — 428 с. — (История в политехническом университете. Вып. 3). — 300 экз. — ISBN 5-7422-1308-5.
• Кондрашин В. В. Хлебозаготовительная политика в годы первой пятилетки и её результаты (1929—1933 гг.) (рус.). — М.: РОССПЭН, 2014. — 350 с. — (История сталинизма). — 1000 экз. — ISBN 978-5-8243-1869-2.
• Мельникова Т. А. Состояние аграрного сектора в российской деревне во второй половине 20-х гг. XX в. (рус.) // ИСОМ. — Краснодар: КМАПП, 2010. — № 2 (4). — С. 94—104. — ISSN 2075-9908.
• СУ РСФСР за 1917—1918 гг. (рус.) / Управление делами Совнаркома СССР. — М., 1942.
• СУ РСФСР за 1921 г. (рус.) / Управление делами Совнаркома СССР. — М., 1944.
• Хрящева А. И. Группы и классы в крестьянстве (рус.). — М.: ЦСУ СССР, 1926.
• Юрина Т. В. К вопросу о самоидентификации жителей села в 1920-е годы (на примере Пензенской и Самарской губерний) (рус.) // Известия ПГУ им. В. Г. Белинского. — Пенза: ГОУ ВПО «ПГУ», 2010. — № 15 (19). — С. 68—72. — ISSN 1999-7116.