Деривация (лингвистика)

Дерива́ция (от лат. derivatio — отведение, образование) (в лингвистике) — процесс создания одних языковых единиц, называемых дериватами, на основе других единиц, принятых за исходные. В узком смысле под деривацией понимают, например, такие простейшие процессы образования языковых единиц как «расширение» корня за счёт аффиксации (решить → разрешить) или словосложения (англ. black «чёрный» и англ. board «доска» → англ. blackboard «классная доска»), из-за чего деривацию иногда приравнивают к словопроизводству или даже словообразованию^[1][2]. В широком смысле деривация объединяет процессы, связанные как со словообразованием, так и со словоизменением (являясь для них обобщённым термином), или же обозначает процессы образования любых вторичных языковых знаков, выводимых или объясняемых при помощи исходных знаков, включая, в частности, образование предложений: Наступило лето (нейтральный порядок слов) → Лето наступило (экспрессивный порядок слов)^[3][4]. Деривация объединяет в себе процессы формальной, семантической и функциональной производности, а также иерархию единиц всех уровней языковой системы и межуровневые отношения^[5].

Научная дисциплина, в рамках которой происходит изучение деривации, называется дериватологией^[3][5].

Одним из основных понятий деривации является деривационный процесс, который обозначает образование новой языковой единицы (деривата) из исходной. Деривационными процессами определяются все парадигматические и синтагматические отношения, отмечаемые в том или ином языке. При этом различают процессы^[3][5]:

• фонетической (морфонологической) деривации в морфонологии, например, с чередованием фонем в корневых морфемах исходной и производной языковой единицы: снег → снежок, век → вечный;
• словообразовательной деривации, например, с образованием языковой единицы при помощи аффиксации: горячий → горяченький, близкий → приблизить;
• лексической деривации, например, с изменением семантики слова: золотые часы → золотые руки, ледяной покров → ледяной взгляд;
• синтаксической деривации, например, с трансформацией синтаксической конструкции: Волна захлестнула лодку → Лодку захлестнуло водой, Солнце выжгло траву → Солнцем выжгло траву;
• коммуникативно-смысловой деривации, например, с проявляющимся преобразованием на текстовом уровне: Москва всем городам мать → Москва — она всем городам мать;

Процесс образования языковой единицы в зависимости от типа деривации осуществляется при помощи просодического средства языка, словообразовательного форманта, семантического маркера, синтаксической позиции элемента в конструкции, порядка слов в предложении и иных средств, называемых средствами преобразования или операторами деривации^[3]. Так, например, в процессе словообразовательной деривации образование нового слова (деривата) лесник на базе исходной единицы лес производится при помощи форманта, в качестве которого выступает суффикс -ник^[5].

Деривационный процесс сопровождается изменением формы (структуры) и семантики исходных единиц. При этом исходная единица приобретает новое значение или используется в новой функции, или же из исходной создаётся новая единица путём преобразования исходной или её комбинации с другими единицами. В процессе последовательного преобразования исходной единицы используются такие понятия, как ступень деривации, деривационный шаг и деривационное «дерево»^[4].

Процесс деривации является однонаправленным, при этом, чем выше уровень языковой системы, тем сложнее определить направление деривации — для её определения требуется более сложный анализ с привлечением большего числа характеристик языковой единицы^[5].

Деривация объясняет иерархическую организацию единиц языка как в синхронном плане, так и в диахронном^[3]. Например, при восстановлении исторического процесса развития глагольной системы русского языка выясняется, что некаузативные глаголы, условно называемые «глаголами конкретного физического действия», были первичными по отношению к каузативным глаголам локально направленного действия: бить → забить → забивать^[5].

К важнейшим понятиям деривации относят регулярность деривационных процессов. Образование новых языковых единиц при этом зависит от содержательных свойств исходных языковых единиц и их семантических особенностей, от частотности употребления средства деривации, от типа деривации и системных связей. Возможность и степень регулярности процессов образования новых языковых единиц определяется их деривационной продуктивностью. Деривационные процессы подразделяются на линейные, приводящие к чисто синтагматическому изменению исходного языкового знака (дом → дом-ик), и нелинейные, для которых характерно не столько изменение сегментной протяжённости знака, сколько его внутренне изменение (рук-а → руч-н-ой с чередованием согласных к/ч в корневой морфеме)^[3][4].

Одной из характеристик деривационного процесса является деривационное отношение, которое возникает между исходной и производной языковыми единицами, например, отношение словообразовательной мотивированности. Такого рода отношения характерны как для единиц одного уровня, так и для единиц разных уровней^[4].

Способы и средства организации морфологических структур слова в тех или иных языках и использование данных о различии деривационных процессов в словоизменении и словообразовании для типологической характеристики языков описываются в так называемой деривационной морфологии^[4].

К изучению деривационных процессов в языке учёные обращались задолго до формирования дериватологии как самостоятельного раздела языкознания. Вопросы образования языковых единиц рассматривались, в частности, в работах таких российских исследователей, как М. В. Ломоносов, А. А. Барсов, Н. И. Греч, Ф. И. Буслаев, С. О. Карцевский^[3][5].

Впервые понятие «деривация» стал использовать в своих исследованиях в 1930-е годы польский лингвист Е. Курилович. Он предложил разделять процессы деривации на лексические, сопровождающиеся изменением лексического значения исходной единицы безотносительно к частеречной принадлежности языковых единиц (холодный → холодноватый), и на синтаксические, связанные с изменением синтаксической функции (с принадлежностью производной единицы к другой части речи: холодный → холодность). В дальнейшем указанные деривационные категории стали включать более широкий спектр образования новых языковых единиц не только для слов, но и, например, для синтаксических конструкций^[4].

• Актантная деривация

• Lightner T. M. The role of derivational morphology in generative grammar (англ.) // Language^[англ.]. — New York: Linguistic Society of America^[англ.], 1975. — Vol. 51, no. 3. — P. 617—638.
• Lightner T. M. Introduction to English derivational morphology (англ.). — Amsterdam: John Benjamins Publishing Company^[англ.], 1983. — 533 p. — ISBN 9789027231161.
• Lightner T. M. Language typology and syntactic description (англ.). — Cambridge: Cambridge University Press, 1985. — Vol. 3. — 437 p. — ISBN 0521318998.
• Marchand H^[англ.]. Expansion, Transposition, and Derivation (англ.) // La Linguistique. — Paris: Presses universitaires de France, 1967. — No. 1. — P. 3—26.
• Thompson S. A^[англ.]. On addressing functional explanation in lin­guistics (англ.) // Language and Communication. — Oxford: Pergamon Press^[англ.], 1991. — Vol. 11, no. 1/2. — P. 93—97. — ISSN 0271-5309.
• Van Valin R. D^[англ.]. A sy­nopsis of role and reference grammar (англ.) // Advances in role and reference grammar / Edited by Robert D. Van Valin Jr^[англ.]. — Amsterdam: John Benjamins Publishing Company^[англ.], 1992. — P. 1—166. — ISBN 9789027235794.
• Ару­тю­но­ва Н. Д. Пред­ло­же­ние и его смысл / Ответственный редактор Г. В. Степанов. — М.: Наука, 1976. — 383 с.
• Ару­тю­но­ва Н. Д. Тео­ре­ти­че­ские ас­пек­ты де­ри­ва­ции. — Пермь, 1982.
• Кацнельсон С. Д. Порождающая грамматика и процесс синтаксической деривации // Progress in linguistics. — The Hague, 1970.
• Кубрякова Е. С. Де­ри­ва­ция, транс­по­зи­ция, кон­вер­сия // Вопросы языкознания. — М.: Наука, 1974. — № 5. — С. 64—76.
• Кубрякова Е. С., Панкрац Ю. Г. О типологии процессов деривации // Теоретическая аспекты деривации. — Пермь, 1982.
• Курилович Е. Де­ри­ва­ция лек­си­че­ская и де­ри­ва­ция син­так­си­че­ская // Очер­ки по лин­гвис­ти­ке. Сборник статей. — М.: Издательство иностранной литературы, 1962. — С. 57—70.
• Лазуткина Е. М. К проблеме разграничения первичных и вторичных глагольных значений // Словарные категории. — М.: Наука, 1988. — С. 109—111.
• Москальская О. И. Синтаксическая парадигматика и синтаксическая деривация // Проблемы общего и германского языкознания. Посвящается доктору филологических наук профессору Н. С. Чемоданову / Редкол.: Э. М. Медникова, Н. И. Филичева, А. Г. Широкова. — М.: Изд-во Моск. ун-та, 1978.
• Мурзин Л. Н. Синтаксическая деривация. Анализ производных предложений русского языка: пособие по спецкурсу. — Пермь: Пермский университет, 1974. — 128 с.
• Никитевич В. М. Словообразование и деривационная грамматика: спецкурс по общ. языкознанию для студ.-филологов. — Гродно: Гродненский государственный университет, 1978.
• Никитевич В. М. Словообразовательные единицы и семантика производных разной структуры. — Гродно: Гродненский государственный университет, 1982. — 94 с.
• Сте­па­нов Ю. С. Имена, предикаты, предложения (семиологическая грамматика). — М.: Наука, 1981. — 361 с.
• Сте­па­нов Ю. С. Ин­до­ев­ро­пей­ское пред­ло­же­ние. — М.: Наука, 1989. — 248 с. — ISBN 5-02-010919-3.
• Храковский В. С. Деривационные отношения в синтаксисе // Инвариантные синтаксические значения и структура предложения / Н. Д. Арутюнова (ред.). — М.: Наука, 1969. — 138–147 с.

	В Викисловаре есть статья «деривация»