Катилинарии

Цицерон произносит речь против Катилины (Чезаре Маккари, 1882—1888)

Катилина́рии (лат. Orationes In Catilinam, Речи против Катилины) — четыре речи, произнесённые в ноябре и декабре 63 года до н. э. в Римском сенате действующим консулом Цицероном при подавлении заговора Катилины.

Сохранились в литературной обработке автора, выполненной им в 61—60 годах до н. э. Речи являются важным источником по истории заговора Катилины[1], а также примечательным образцом ораторского искусства[2][3].

Против Катилины Цицерон произнёс четыре речи:

Характеристика речей

[править | править код]

Наиболее известна первая речь против Катилины. Её отличают образные выражения, олицетворения, метафоры и риторические вопросы. Первые слова речи стали одной из наиболее известных латинских цитат[3]:

Доколе же ты, Катилина, будешь злоупотреблять нашим терпением? Как долго ещё ты, в своем бешенстве, будешь издеваться над нами? До каких пределов ты будешь кичиться своей дерзостью, не знающей узды?

Начальные слова речи со времён античности заучивались наизусть в школах, что обеспечило популярность и другой фразе из первой речи, ставшей крылатой, — «О времена! О нравы!» (лат. O tempora! O mores!). Также широко известно выражение Cum tacent, clamant («Тем, что они молчат, они кричат»).

Кроме того, первые абзацы этой речи, начиная с XVIII века, использовались как текст для пробных оттисков в типографиях[3].

Адресатом первой речи формально выступает Катилина, но Цицерон в ней многократно повторяет обращение к отцам-сенаторам. В связи с этим делают вывод, что Цицерон пытается перед Сенатом отвести от себя обвинения в бездействии и одновременно делает всё, чтобы очернить Катилину (речь изобилует обвинениями его в подготовке грабежей и опустошении всего)[1]. Речь имела целью оказать воздействие на нервы Катилины и подвигнуть его на необдуманные поступки.

Остальные три речи обладают меньшими достоинствами, Цицерон в них уделяет в основном внимание себе и своим заслугам в деле раскрытия заговора[2]. Существует мнение, что общая история заговора в речах дана весьма смутно, а недостаток фактов Цицерон восполнил патетикой[5].

Примечания

[править | править код]