Русское политическое совещание в Париже

Ру́сское полити́ческое совеща́ние (далее РПС) — политическая структура, созданная в Париже в конце 1918 года как объединённое представительство зарубежных структур бывшей Российской империи, не признающих Советскую власть, для международного представительства и проведения в жизнь внешнеполитического курса России в лице Белого движения.

После событий октябрьской революции 1917 года и окончания Первой Мировой войны в ноябре 1918 года распались три европейские империи: Германская, Австро-Венгерская и Российская. Принятый странами победительницами Первой Мировой принцип права наций на самоопределение вел к образованию новых национальных государств на территории павших империй. Установление границ этих стран стало одной из задач Парижской мирной конференции. Основная сложность состояла в том, что этнические не обеспечивали новым государствам безопасность; напротив, стратегические или экономические соображения нарушали права другой нации. Расселение народов было смешанным, городское и сельское население одного региона часто сильно различались этнически, например в Галиции где во Львове жили преимущественно поляки и евреи, а в окрестностях украинцы, что позже привело к Польско-Украинской войне.^[1]

В результате практически любая новая граница в регионе была конфликтной зоной. Препятствием для образования "Новой Восточной Европы" была Гражданская война в России, не позволявшая определить границы Финляндии, Прибалтики, Польши, Чехословакии, Венгрии и Румынии. Исход гражданской войны влиял на баланс сил в Европе. Союзники были готовы сохранить за Россией ряд её прежних владений только в обмен на лояльность.^[2]

Разумеется победа большевиков не устраивала Антанту по многим причинам. Однако и их противник - Белое движение, также вызывал у союзников сомнения в надёжности и политической состоятельности. Из-за этого осенью 1918 в канун открытия Парижской мирной конференции, участие белых правительств в послевоенном переустройстве Европы было под вопросом.^[3]

Поэтому для предоставление интересов Белого движения в Париже было создано РПС. И в конце 1918 года Белые правительства Сибири, Юга и Севера решили вопрос своего международного представительства учреждением должности министра иностранных дел. Министром был назначен бывший министр иностранных дел Российской империи С. Д. Сазонов, находящийся в Париже. К этому времени в Париже находились многие политические и общественные деятели бывшей Российской империи, диппредставители России в европейских странах и США (образовавшие к тому моменту «Совещание послов»), а также лидеры Союза Возрождения России и Всероссийского Национального Центра. Многие из них вошли в состав РПС.^{[4]:374, 375}

В тот момент шла подготовка к открытию Парижской мирной конференции. Белая Россия рассчитывала, что её делегация, как представитель России, сможет принять участие в этой конференции. Для этого Верховным правителем была назначена Русская Политическая Делегация (РПД) из четырёх членов — бывшего главы Временного правительства князя Г. Е. Львова, бывшего посла России во Франции В. А. Маклакова, министра иностранных дел С. Д. Сазонова и главы Временного правительства Северной Области Н. В. Чайковского. Позже к четвёрке, с личного согласия Верховного правителя, присоединился пятый участник — Б. В. Савинков. РПД стала исполнительным органом РПС.^[4]:375Также видную роль в РПС играли бывший посол в США Б. А. Бахметьев и бывший посол в Италии М. Н. Гирс.^[3]

Программа РПС предусматривала «защиту прав и интересов России» на Парижской конференции «от имени и по приказанию Объединённого Правительства России». Главной задачей РПС было оказание военно-политической поддержки Белым фронтам. Вообще же задачами были «оказания антибольшевистким русским Областным правительствам и борющимся с большевиками отдельным военным организациям всяческого содействия и взаимной координации их деятельности между собою…, установления возможно более тесного сотрудничества с ними Союзных Держав и обеспечения за ними наиболее широкой моральной и материальной помощи Союзников».^{[4]:374, 375}

Готовясь к мирной конференции, РПС составило свой проект послевоенных границ России. Одним из важнейших направлений в этой работе был анализ проблем связанных с Польшей. Польский национальный комитет в Париже (далее ПНК), стремился к восстановлению в границах Речи Посполитой 1772 года.^[5] Но поскольку белые рассматривали украинцев и белорусов как ветви русского народа, с их точки зрения, Польша претендовала на этнически русские земли. Поэтому в ноябре 1918 года, когда РПС только создавалось, В.А. Маклаков в беседе с П.Н. Милюковым выделил «польский вопрос» как неотложный. ^[6]

Позиция РПС по нему был изложена в меморандуме о восточных границах Польши, направленном на Мирную конференцию 19 апреля 1919 года^[5] и в брошюре «Некоторые соображения по вопросу о Великой Польше и Балтийских провинциях».^[7] Детали первого документа разрабатывались военно-морской комиссией и юристом-международником А.Н. Мандельштамом. Автор меморандума исходил из того, что в будущем Германия будет главным врагом славян и России и Польше придется сдерживать немецкий «натиск на Восток». Поэтому Польша нуждалась во внутреннем единстве и в мире на других границах. Для этого Польское государство должно было быть моноэтничным. «Великая Польша» с границами 1772 г. сравнивалась с Австро-Венгрией. Меморандум обходил проблему западных границ Польши, хотя сотрудник МИД Омского правительства и бывший консул в Праге В.Г. Жуковский предлагал включить в ее состав ряд земель с немецким населением^[5]. Этническая однородность населения на западе Польши была не столь принципиальна для Белого движения. Как признавал в мемуарах С.Д. Сазонов, призыв к созданию мононационального Польского государства означал выгодную для России русско-польскую границу, но сталкивал Германию и Польшу на западе.^[8]

Будущие отношения между Россией и Польшей РПС, как и Временное правительство, представляло в виде «свободного военного союза»^[5], что соответствовало идеям неослависта К. Крамаржа.^[9]Конкретных требований по заключению этого союза РПС не выдвигало. Кроме границ на конференции РПС предполагало определить польскую долю во внешнем долге России. Материалы, подготовленные экономистами Н.Л. Рафаловичем и В.М. Фелькнером для финансово-экономической комиссии при РПС, интересны тем, как в них трактуется статус Польши. В докладе «Распределение государственного долга» Н.Л. Рафалович внешне не выделял Польшу из числа других частей России, которые, как он думал, могут отделиться. Помимо Польши, это Кавказ, Прибалтика, Литва и Бессарабия. Н.Л. Рафалович полагал, что для вопроса о долге безразлично, остается ли та или иная область в составе России или нет. По сути же, он понимал, что Польша фактически уже стала независимым государством. Процент польского долга он высчитал, исходя из доли населения Царства Польского в населении России. Н.Л. Рафалович рекомендовал требовать от Польши возмещение за государственные железные дороги, казенные учреждения, укрепления и т. д.

Более острым был территориальный вопрос. Политическое совещание признавало абсолютное преобладание поляков во всем Царстве Польском и в Западной Галиции. Спор с его стороны шел вокруг Сувалкской и Холмской губерний, а также Восточной Галиции^[5]. Проведение границы между Россией и Польшей по этническому признаку было сложной задачей. Представление о «своей» национальной территории у политических и культурных элит восточноевропейских народов было достаточно абстрактным и многовариантным. Зачастую несколько народов претендовало на одну и ту же область, ссылаясь на этнографические и культурноисторические причины.^[10] Например западные окраины Белоруссии и Украины имели смешанный этнический состав. Национальное самосознание восточнославянского населения порой подменялось конфессиональным и социальным. Крестьянин мог быть католиком и считать себя поляком, но говорить «по русски», а польский язык называть «панским». В.Н. Савченко отмечает, что такое «польское» самосознание вовсе не означало приверженность польскому национализму. Сохранялась региональная самоидентификация у «переходных» этнографических групп, таких, как курпики в Сувалкской губернии, галицкие мазуры и т. п.. ^[11]

Выводы ученых о соотношении и расселении национальностей зависели от избранного критерия. Главным признаком этнической принадлежности населения можно было считать либо язык, либо вероисповедание, либо материальную и духовную культуру. Так как среди населения, говорившего «по-русски», было немало католиков, то польские статистики применяли религиозный фактор. Российские ученые главными считали данные по языку.

Мирная конференция осторожно относилась к широким претензиям Польши. С одной стороны, война на спорных территориях не позволяла опросить местное население о его самоопределении. Сведения, которые конференция получала, в том числе и от РПС, говорили против расширения Польши на восток. Показательно, что помощник управляющего департаментом политической разведки Форин-Офис Д. Морли, изучавший проблему границ, доказывал представителю польской делегации Сокольскому, что излишнее расширение Польши к востоку ослабит ее политически^[12]. Возможно, Д. Морли опирался на консультацию с Сазоновым и Маклаковым, которая состоялась за день до его беседы с Сокольским^[5]. С другой стороны, польская армия на востоке воевала с большевиками, а исход Гражданской войны в России не был ясен. Поэтому союзники соглашались на плебисцит на территориях к востоку от «линии Керзона», установленной 8 декабря 1919 г. Эта линия, в целом совпадающая с современной восточной границей Польши, предлагалась союзниками и на конференции в Спа (5–16 июля 1920 г.) и, ввиду советского наступления, была временно принята польской стороной. Мирная конференция в течение всего 1919 г. занимала выжидательную позицию в русско-польском конфликте. К более энергичной политике Антанта перешла уже в 1920 г., в условиях обострения событий на советско-польском фронте.

Анализ «польской программы» РПС, ее сравнение с позицией Мирной конференции и польской делегации позволяет сделать некоторые выводы. Понимание белыми будущих русско-польских отношений основывалось на представлении о необходимости «славянского единения» против «угрозы германизма». Для обеспечения этого единства требовалось сгладить углы противоречий между Россией и Польшей. Выход совещание видело в форме компромисса: Россия признавала независимость Польши, а та отказывалась от восстановления границ Речи Посполитой. Такое решение, по мнению РПС, исключило бы почву для конфликтов между двумя странами.

Позиция ПНК состояла в требовании восстановления территории Польши до раздела 1772 г. с определенными коррективами. В основе этих претензий лежало представление о праве Польши на обладание всеми территориями с компактным польским населением, где ощущалось его культурное или экономическое влияние. Восточных славян на спорных землях поляки считали нерусскими, но избегали точных оценок их этнокультурной принадлежности.

Концепции Антанты и РПС мало противоречили друг другу. И союзники, и Политическое совещание придерживались этнографического принципа при проведении русско-польской границы, опасаясь, что расширение Польши на восток приведет к войне. События сентября 1939 г. показали, что подобная оценка была дальновидной. Препятствием для практической реализации этого потенциала явилось военное поражение Белого движения в России в конце 1919 г.

В структуре РПС на постоянной основе работали три Комиссии:^[4]:375

•  — Дипломатическая (во главе стоял посол России в САСШ Б. А. Бахметев, заместитель барон М. Ф. Шиллинг);
•  — Финансово-экономическая (во главе со старейшим экономистом, бывшим агентом Министерства финансов А. Г. Рафаловичем);
•  — Военно-морская (во главе с бывшим командующим Румынским фронтом генералом от инфантерии Д. Г. Щербачёвым).

• Дипломатическая комиссия при РПС
• 
  Борис Бахметев
• 
  Маврикий Шиллинг

После завершения процесса признания Российского правительства другими белыми правительствами и фронтами деятельность РПС теряла своё значение. 5 июля 1919 г. РПС поставило вопрос о прекращении своей деятельности. Был отправлен запрос Верховному Правителю о продлении полномочий только для Русской политической делегации «в качестве представительства на Мирной Конференции». Колчак ответил утвердительно^[4]:441.

Примечательно, что в 1920 году врангелевское правительство подняло вопрос о восстановлении РПС в качестве международного представительства интересов Белого движения, но этому проекту не суждено было сбыться^[4]:441.

• Ясское совещание

• Цветков В. Ж. Белое дело в России. 1919 г. (формирование и эволюция политических структур Белого движения в России). — 1-е. — Москва: Посев, 2009. — С. 364—455. — 636 с. — 250 экз. — ISBN 978-5-85824-184-3.

• Статья «Русское политическое совещание» на «Хроно.ру»