Великан в славянской народной культуре

Великан
великан, чюдъ, асилки, волот, велет
Святогор, Андрей Рябушкин, 1895. Иллюстрация к книге «Русские былинные богатыри»
Мифология	славянская
Тип	низшая мифология
Связанные персонажи	Бог, чёрт, дьявол

Велика́н в славянской народной культуре, в том числе в славянской мифологии^[1][2] и фольклоре^[3] — мифоэпический персонаж, ан­тропоморфное существо, отличающееся от человека большим ростом и силой. Часто связан с ре­льефом определённой местности^[1][2]. Славянские предания о великанах имеют связь со сменой мифологического времени на историче­ское^[1]. Великаны могут рассматриваться как первые люди, первопредки^[1][2], участвовавшие в устройстве мироздания^[2]. Общеславянским сюжетом^[1] является гибель великанов, в том числе истребление их Богом^[1][2] или превращение в обычных людей за гордыню и вредоносность^[1][2]. Имеются славянские предания о великанах, которые являются аборигенами края или воинственными иноземцами^[1]. В славянских народных легендах могут отождествляться с «чужими» народами и воинственными противниками, такими как татары, турки, шведы^[2].

В славянских мифологических источниках зафиксировано относительно мало преданий о подвигах великанов, что связывается с отсутствием в ландшафте гор или древних исполинских построек^[4].

Славянские названия великанов восходят к этнонимам древних народов: др.-рус. объринъ, ст.-пол. olbrzym, луж. hobor, чеш. obr от этнонима авары; др.-рус. исполъ, ст.-болг. сполинъ от этнонима спалы, ср. рус. исполин, кашуб. stolym; названиям иноземцев или иноверцев: в.-болг. жидове, ю.-болг. латини, макед. елими, серб. цидове; либо представляют собой характеристику по огромным размерам: рус. великан, волот, укр. велитень, пол. wielkolud^[1].

Описывается как ан­тропоморфное существо, превосходящее людей ростом и силой — бел.: реки по колено; укр.: лес, как трава; пол.: головы, как копны сена; о.-слав.: передают друг другу предметы через горы, реки; могут взять на ладонь пахаря с упряжкой; пол.: бросают камни размером с жернов; бел., пол.: вырыва­ют деревья с корнем; кашуб.: поддерживают свою силу, питаясь конским мясом и моло­). Великаны росли из земли подобно грибам. Они не испытывали страха перед громом, а во время грозы били себя камнем по голове — болг.: «Камена ми главица! Какво ще ми сториш?» («Каменная моя го­лова! Что ты для меня сделаешь?»)^[1].

Великаны принимали участие в создании ре­льефа местности. Ими насыпались горы (бел., луж.), курганы (рус., укр.), создавались речные запруды (мазов., чеш.), озера и реки, которые могли рассматриваться как следы земледельческой деятельности великанов (бел.). Отголосками космогонического мотива считаются легенды о великанах, которые срывают тучи с неба и бросают их на поля (кашуб.), о трёх девушках-великаншах, которые поддер­живают землю (Великопольша)^[1].

Великаны могут заниматься разрушительной деятельностью, поскольку их деятельности в целом часто присущ стихийный, бессознательный характер — бел.: с помощью дуновения разрушили дома, затопили церковь с людьми. Западнославянские предания о преобразовании ландшафта демонстрируют вэаимозаменимость великанов и чёрта, дьявола. Чехами čertovy stavby, завалы, запруды, приписываются обрам; в традициях кашубов отмели и засыпанные озёра объяс­няются действиями столыма или дьявола. Кашубские легенды рассказывают о великанах, выступающих людое­дами и злыми духами. Впрочем, большинство преданий не говорят о злобном характере великанов^[1].

Северно­русские предания о построении Соловецкой крепости описывают великана как культурного героя. Общеславянским является мотив, в котором великаны бросаются разными орудиями — камнями, стрелами, палицами^[1], топорами^[2] и др. Мотив перебрасывания топора является характерным в Поморье, Малопольше, Западной Украине, Белоруссии, Смолен­ской области^[1].

Предания о великанах могут быть связаны с представлением о смене мифологического времени историче­ским, что является трансформацией ветхозаветного сюжета о допотопных великанах. Общеславянскими являются легенды, повествующие о смене поколений великанов, людей, карликов. В Подлясье, Малопольша считалось, что на миром великанов господствует Бог-Отец, над человеческим миром — Бог-Сын, над миром карликов — Дух Святой^[1].

Великаны и люди находятся в оппозиции свой — чужой: др.-рус. щудъ, чюдъ «великан». Так, великанов часто описывают как язычников (з.-укр.: жили до крещения Руси), из-за чего им приписывают отталкивающие характеристики. В юго-восточной Болгарии это елими, имеющие три головы или пёсью голову, людоеды (ср. болг. диалектное еленин «безбожник», родоп. елеâне «язычники, эллины»). Великаны связываются с неславянским языком — хорошо владеют латынью (новосонд.). В легендах Русского Севера распространён мотив великанов-основателей дере­вень, в которых живут обычные люди, при этом великаны не считаются предками-ро­доначальниками. Вплоть до XIX века в часовне в де­ревне Сидорок Рославльского уезда Смоленской губернии хранилось огромное топорище, по преданию от сякеры великана, основавшего деревню^[1].

Гибель великанов является общесла­вянским сюжетом, детали которого могут различаться. За гордыню и вредоносность истребить великанов мог Бог, либо он карает их безумием, либо превращает в обычных людей. Причиной может называться то, что великаны швыряют в небо камни, губят всё живое, стремятся мериться силой с Богом (бел.). Они могли погибнуть во время потопа — укр., кашуб.; кашуб.: в ходе борьбы со змеями smokami, потому что были неприспособленны жить на земле, например, были медлительными, ленивыми, упав, не могли подняться — болг.; краков., познан.: не могли прокормиться; волын.: съедены гигантской птицей Кук. Человеку удаётся победить великана умом — кашуб, при помощи заговора или молитвы — познан. Мотив гибели великанов связан с повествованиями о погребальных памятниках — рус. диалектное волотка «курган, могила исполинского богатыря», серб. джидовско гробље, болг., елински гробища «древние могильники» — и ископаемых останках, хранившихся в храмах, ратушах — укр., пол.^[1] и служивших объектами культового почитания, применявшихся в качестве оберега в хозяйстве^[2] и средства от лихорадки в Подлясье^[1].

В ряде преданий великаны рассматриваются как аборигены края или воинственные иноземцы — рус. чудь, мамаи, иногда паны. У кашубов великаны отождествлялись с гуннами: «Были сильные люди, назывались гины, но это были великаны» и крестоносцами — křėzak, ricėř «легендарный великан». В традиции фракийских болгар латини-исполини отождествлялись с крестонос­цами. У словаков турки и татары наделяются обликом великанов и чертами людоедов-песьеглавцев. Украинцами как великаны описывались шведы. Эти отождествления образы, предположительно, восходят к эпохе завоевательных войн XIII—XVII веков^[1].

В недатированной части «Повести временных лет» об обрах (аварах) сказано:

Были в те времена и обры, воевали они с цесарем Ираклием и чуть было его не захватили. Эти обры воевали и против славян и притесняли дулебов — также славян, и творили насилие женщинам дулебским: бывало когда поедет обрин, то не позволял запрячь коня или вола, но приказывал впрячь в телегу трех, или четырех или пять женщин и везти обрина, и так мучили дулебов. Были же эти обры велики телом, а умом горды, и Бог истребил их, вымерли все, и не осталось ни одного обрина. И есть поговорка на Руси и доныне: «Погибли как обры», — их же не осталось ни рода, ни потомства^[5].

Оригинальный текст (церк.-сл.)

В си же времена быша и обре, иже воеваша на цесаря Ираклия и мало его не яша. Си же обри воеваша на словѣны и примучиша дулѣбы, сущая словѣны, и насилье творяху женамъ дулѣбьскымъ: аще поѣхати бяше обрину, не дадяше въпрячи коня, ни волу, но веляше въпрячи 3, или 4, ли 5 женъ в телѣгу и повести обрина, и тако мучаху дулѣбы. Бяху бо обри тѣломъ велицѣ, а умомъ горди, и потреби я Богъ, и помроша вси, и не оста ни единъ обринъ. И есть притча в Руси и до сего дни: погибоша аки обри, ихъ же нѣсть ни племене, ни наслѣдка^[5].

В русском былинном эпосе, в сюжетах, в которых богатырь не представлен как великан или изображён в качестве великана рядом с человеком и обычного человека рядом с великаном, как в «Илья и идолище», в гибели богатырей воспроизведён мифологический сюжет гибели великанов. Аналогично нарты встречались с великаном, который превосходил их размерами. Русский эпос содержит также мотив великана-предка, которым выступает Святогор, обладающий некоторыми общими признаками с Ильёй Муромцем^[3].

Наиболее известным великаном в русских сказках является Святогор. Во многих русских сюжетах великанов заменила нечистая сила или дьявол. Великанов, выступавших аналогами природных сил в европейском фольклоре, в русском фольклоре заменили такие персонажи как, например, Тугарин Змеевич или Жидовин^[4].

В сказках Поморья и Белоруссии закрепился образ великана-змееборца^[1].

Асилки (осилки, велеты) — персонажи восточнославянской мифологии, великаны-богатыри, жившие в древние времена и уничтоженные Богом за непомерную гордыню. Название предположительно имеет связь с индоевропейским корнем *ak-, «камень, каменное небо». В белорусских преданиях асилки корчуют деревья, откидывают или разбивают камни своим гигантским оружием. По некоторым другим мифам, асилки создавали реки, воздвигали утёсы и т. д. Иногда за каменной стеной, разбитой ими, обнаруживали похищенных змеем людей. В рамках теории основного мифа фольклорные мотивы, связанные с асилками, такие как подбрасывание в небо булавы, что создаёт гром, победа над змеем и др., считаются вариантами мифа о борьбе громовержца с его противником, змеем^[6].

• Великаны / Г. А. Левинтон // Мифы народов мира : Энцикл. в 2 т. / гл. ред. С. А. Токарев. — 2-е изд. — М. : Советская энциклопедия, 1987. — Т. 1 : А—К. — 671 с.
• Асилки / В. В. Иванов, В. Н. Топоров // Мифы народов мира : Энцикл. в 2 т. / гл. ред. С. А. Токарев. — 2-е изд. — М. : Советская энциклопедия, 1987. — Т. 1 : А—К. — 671 с.
• Великан / Белова О. В. // Славянские древности: Этнолингвистический словарь : в 5 т. / под общ. ред. Н. И. Толстого; Институт славяноведения РАН. — М. : Межд. отношения, 1995. — Т. 1: А (Август) — Г (Гусь). — С. 301—302. — ISBN 5-7133-0704-2.
• Великан / Белова О. В. // Славянская мифология : энциклопедический словарь / редколлегия: С. М. Толстая (отв. ред.), Т. А. Агапкина, О. В. Белова, Л. Н. Виноградова, В. Я. Петрухин; Ин-т славяноведения РАН. — 2-е изд. — М. : Междунар. отношения, 2002. — С. 64. — ISBN 5-7133-1069-8.
• Бараг Л. Г. «Асилки» белорусских сказок и преданий — В кн.:Русский фольклор: VIII. — Москва - Ленинград, 1963.
• Иванов В. В., Топоров В. Н., Исследования в области славянских древностей: Лексические и фразеологические вопросы реконструкции текстов. — М., 1974.